Онлайн книга «Пандем»
– Я с ним поговорю, – сказала Лера. – Не надо, – Мишка страдальчески скривился. – Он и так меня достанет за то, что рассказал тебе… – Никто тебя не достанет, – сказала Лера жёстко. – Допивай коктейль, я сейчас вернусь… Уже на пороге ей подумалось, что не стоило срываться, не закончив ужина. Вышло скомкано и нервно, куда она поспешила, она ведь взрослый человек… Хоть экзамена на взрослость в её время никто не должен был проходить… Она плотно закрыла за собой дверь беседки. Задвинула задвижку; её беседка была похожа на жилую комнату: с диваном и ванной, со столом, автокафе, «игралкой» и множеством живых цветов, растущих прямо из ковролина. – Пан? «Да, Лера?» Она выдохнула застрявший в груди воздух. На секунду сделалось легко-легко, будто под наркозом. «Ну что ты как маленькая, право слово…» – Зачем им медицина? «Что, это запретное знание? Естественно для малышей – интересоваться устройством собственного тела». – На то есть анатомия и физиология. Зачем им медицина? Лера прошлась по беседке взад-вперёд; трава и земляничные стебли гнулись под её босыми пятками, чтобы через секунду снова выпрямиться. Она очень живуча – «домашняя флора». Ким когда-то читал ей целые лекции по этому поводу… Под креслом поспевала земляника. – То я вижу, мальки во дворе играют в «координаторов»… в «государство»… Теперь вот медицина… И с тобой – только в беседке, как в резервации. Как в вольере. «Лерочка, да что с тобой? Мишка привык, что я жду его в беседке. Только в беседке, больше нигде. Он немножко меня боится. Немножко пытается использовать – выпросить чего-нибудь… И только редко-редко – почти никогда – он идёт ко мне с тем, с чем привык идти к тебе. Ты ведь его мать… Радоваться надо!» – Я и радуюсь… Про медицину ты так и не ответил. «Пусть тренируются. Это отлично воспитывает ответственность, самостоятельность…» – Да ты зациклился на этой ответственности. Принял на себя роль капрала, ей-богу… Чего он боится? «Он не боится, он опасается. Это этап. Тем ярче будет его радость, когда он пройдёт тест». – А он пройдёт? «А ты как думаешь?» Лера протянула руку под кресло. Сорвала ягоду. Покатала на языке, остро чувствуя вкус. – Пан, ты ведь не друг ему. «А я ему не нужен в качестве друга. У него есть друзья. У него есть ты». – Он боится. Что хорошего можно воспитать страхом? «Это не называется страх… Лерочка, поверь, что я его не замучаю». – Покажись. Белая стена осветилась, превратившись в плоский экран. Там, на экране, было продолжение комнаты, и на полу среди земляничных стеблей сидел Пандем – ровесник Валерии. Улыбнулся. Приветственно махнул рукой. – Мне всё труднее тебя понимать, – она отвела глаза. – Зато я тебя понимаю прекрасно… Не беспокойся ни о чём. – Пан, есть на свете вещи, которых я не смогу понять, даже если ты захочешь объяснить мне? – Да, – он всё ещё улыбался. – Ну и что? – Есть ли среди них такие, которые касаются моего сына? – Нет… Не беспокойся. Сейчас я выполняю по отношению к нему роль не наставника даже, а мира, сопротивляющегося личности. Он не станет личностью, если не пройдёт этот путь. Он и без того не знает боли, болезни, потерь… – Это плохо, что он их не знает? – Если человек живёт в невесомости, но не хочет, чтобы у него атрофировались мышцы – он должен тренироваться. Каждый день. – То есть предполагается, что эти мышцы когда-то кому-то понадобятся… Пандем, зачем же им медицина? * * * В герметически закрытом здании было слишком много фильтров. Свето-, звуко-, влагоизоляция, ещё какая-то изоляция, от которой всё, что находилось за шлюзом входа, казалось неестественно чистым, лишённым оттенков. В какой-то момент Киму подумалось, что, может быть, строители «белой башни» подсознательно желали отфильтровать Пандема. Загородиться от него листами свинца и бетонными плитами. Спрятаться; конечно, это было не так. Здесь работали солидные люди, для которых прятки – не спорт. – А, Быстов, – сказал мягкий человек в ретро-костюме с большими карманами на груди. – Сергей Быстов. Я помню. – Я провожу небольшое… чёрт, язык не повернётся назвать это исследованием. – «Небольшим» его тоже трудно назвать, – сказал мягкий человек. На вид ему было лет шестьдесят; коричневая бородка с асимметричной проседью усиливала его сходство с добрым мультяшным гномом. – Ведь вы пытаетесь заново выстроить отношения с Пандемом, правда? – Гм, – сказал Ким. – …Иначе зачем вам понадобилось с такой энергией разыскивать людей, м-м, своего рода идеологов беспандемного существования? Нет-нет, не беспокойтесь, я знаю, что упрямец Быстов не даёт моих координат кому попало… И Пандем тоже никому не даёт моих координат. Я не боюсь ни шпионов, ни диверсантов, – мягкий человек улыбнулся. – Пандем, как вы понимаете, посвящён в наши исследования… как и во всё, что происходит на земле. Пойдёмте? В маленькой комнате с матовыми светлыми стенами Киму предложено было садиться на стандартный канцелярский стул со встроенным массажером. Функцию массажа Ким сразу же отключил. – Сфера наших исследований, – серьёзно сказал его собеседник, – единственная область, в которой человек-без-Пандема может на равных конкурировать с прочим человеческим миром. Потому что Пандем, как все мы успели заметить, никому не помогает в исследовании себя самого… Что бы вы хотели услышать? – Господин Отис… – Можно просто Никас. – Никас… вы беспандемный? – Кстати, о беспандемниках, – мягкий человек снова улыбнулся. – Эта человеческая прослойка явно распадается на два, так сказать, потока, два рукава… Первый, к сожалению, более многочисленный – самые инфантильные из порождённых Пандемом инфантилов. Взрослые дети, которые либо соскучились в комфортабельной детской, либо вовремя не получили востребованную игрушку, а потому обиделись и ушли. Очень интересна позиция Пандема по отношению к таким… беспризорникам. Он не может не понимать, что оставить их на произвол судьбы для него – всё равно что взрослому выгнать шестилетнего упрямца ночью в лес, где полно гадюк и волков… Да, «шестилетке» под тридцать, но психологически он… вы понимаете… и гадюк видел прежде только на картинках. С другой стороны, не дать такому малышу уйти… можно только забравшись к нему в голову и щёлкнув переключателем. Для Пандема это – нечестная игра… А он спортсмен, он хочет, чтобы вокруг были одни Олимпийские игры… Мягкий человек Никас усмехнулся собственной шутке и надолго замолчал, потирая свою неравномерно-пегую бороду. Ким терпеливо ждал. |