Онлайн книга «Пандем»
В универмаге было людно. Ким бродил, как в джунглях, то и дело возвращаясь по собственным следам. Натыкался на людей, извинялся, когда натыкались на него; всё, что годилось в подарок сёстрам, было неподъемно по деньгам, а всё доступное в подарок не годилось. – Извините, – сказал он в очередной раз, споткнувшись о чью-то ногу. И поднял глаза. Прохоров Виктор Антонович, учитель химии и биологии, ещё месяц назад смертник, а теперь круглощёкий и деловитый, стоял у прилавка канцтоваров, и рядом с ним имелась маленькая девочка в красном пальтишке. Ким отпрянул. Глаза Прохорова изменились – он узнал Кима. – Здра-авствуйте, – сказал чуть нараспев. – Рад ви-идеть… – Деда, – сказала девочка и нетерпеливо дёрнула Прохорова за рукав. – Я выберу синенький и вон тот жёлтый. Ким стоял, не зная, что сказать. …Специалисты, отлично знающие своё дело. Для них пациенты были номинальными людьми, телами, механизмами, записями в истории болезни, собранием анализов и диаграмм. Соотношение смертей и ремиссий зависело от везения да от профессионализма. «К этому нельзя привыкнуть», – когда-то говорил молодой ещё, начинающий Ким, и его коллега, хирург-золотые руки, щурил холодные внимательные глаза: «Можно. Надо». – Я тоже рад вас видеть, – сказал Ким. – Я тоже… Извините. И поспешил прочь. Малодушно сбежал. «Пандем…» «Да, Ким», – голос внутри головы. «Ах, чёрт… Будь ты неладен…» «Поверни налево в стеклянную дверь, там бутик, примерочная за жёлтой занавеской, возьми любой свитер, спрячься в примерочной, поговорим…» Тяжёлая ткань закрылась, отрезая кабинку от пустынного отдела дорогой одежды. В высоком зеркале Ким увидел своё незнакомое лицо – бледное, с очень тонкими белыми губами; опустился на кожаный табурет, положил на колени синий, как небо, свитер – на три размера меньше, чем мог бы на себя натянуть. …Мог ли он знать, что за дверью налево – этот самый бутик? Теоретически – да… Знал, да забыл… «Ты нервничаешь. Ты начинаешь в меня верить. Твоё представление о мире плывёт». Голос Пандема звучал внутри головы. Ким снова посмотрел на себя в зеркало; засмеялся – тихо, чтобы не смущать продавщиц. Боже мой, и это мужчина, хирург… «Это нормальная человеческая реакция, Ким. Под слоем твоего страха и неверия имеется радость, естественное чувство при мысли о том, что кто-то должен был умереть – но живёт». «Пандем…» «Хочешь, помогу тебе выбрать подарки сёстрам?» – Ты?! – спросил Ким слишком громко. Продавщица, шуршавшая полиэтиленом неподалёку от примерочной, подозрительно притихла. «Ну конечно, я. Чему удивляться?» * * * Сестра Кима Александра вышла замуж в шестнадцать лет и школу заканчивала экстерном; по пятницам (и иногда по вторникам) замужняя Сашка ходила в школу вместо сестры Леры – в пятницу были сдвоенные уроки обожаемой Сашкиной литературы, а на вторник выпадала обычно сдача физкультурных нормативов. Ким знал, что «литераторша» прекрасно различала близнецов, зато «физкультурник» – нет. Сашкин муж был старше её на год и после школы поступил в военное училище. Характер у него был чудовищный – в первые месяцы после Сашкиного замужества Киму неоднократно случалось драться с будущим офицером, разрывать с ним отношения навсегда и снова, стиснув зубы, мириться. Алекс (а имена у юных супругов были одинаковые) будто поставил себе целью делать всё наоборот и вопреки; отец его, преуспевающий адвокат, мостил сыну мягкую дорогу на юридический – тот с наслаждением ослушался и пошёл в казарму. Родители Кима переживали за дочь, родители Алекса приходили извиняться за сына, сама Александра готова была защищать мужа зубами и когтями (у Кима навсегда остался маленький шрам на мизинце – сестра в пылу полемики укусила). Так миновал нервный год; на втором курсе училища Алекс очень неудачно сломал ногу, был комиссован и до сих пор слегка прихрамывал. Со временем его характер немного выправился: оставаясь упрямым, самоуверенным и жёлчным, Сашкин муж тем не менее обтесался и повзрослел. Их с Кимом отношения, прежде не особенно тёплые, теперь сделались если не родственными, то по крайней мере товарищескими. – О-о! Sister-in-law! O-o! My dear brother! Привет, красавцы! Ма-ама, они явились уже! Ариночка, я бы сказала, что ты прекрасно выглядишь, но боюсь, ты сочтёшь это пошлым комплиментом, поэтому я промолчу, несмотря на то, что ты выглядишь потрясающе… Жрать у нас особенно нечего, вы же не есть сюда пришли, а поздравлять именинниц и веселиться… Арина, есть безалкогольное шампанское. Алекс, забери со стола эту селёдку, весь дом провонял, как затонувший сейнер… Нет, Ким подарки спрячь пока, подарки – за столом… Шурка, не вертись под ногами. Папа, забери Шурку, ну я прошу, дай ему какую-нибудь железяку раскрутить… Например, приёмник старый… На втором курсе журфака Александра родила сына – без отрыва от учёбы. Младенца назвали, не долго думая, Александром; побывавший в рюкзаке-«кенгурушнике» на многих зачётах и даже лекциях, Шурка получился какой-то ненормально умный – уже в пять лет его отдали в школу для особо одарённых детей, и он блистал там, решая уравнения. Правда, с виду в Сашкином сыне никак нельзя было заподозрить «головастика» – здоровенный и краснощёкий, он уродился характером в мать, а значит, был шумный, не очень аккуратный и чрезвычайно шкодный. – Привет, дядь Ким! Привет, теть Арина! Этот – младенец – ещё не родился? А вы мне – это – его покажете, когда он?.. – Ну конечно, тебе – первому… Держи, – Арина сунула Шурке в руки керамический домик-подсвечник. – Спаси-ибо! Какой ка-айф! У Шурки была одна очень милая черта – он искренне радовался любому подарку вне зависимости от его цены и ценности. – Поздравьте Лерку, – строго сказала Александра. – Она на кухне. Ким взял второй букет цветов и по узкому, памятному с детства коридору прошёл на кухню. От плиты обернулась точная копия Александры – такая же черноволосая, с высокими скулами, с насмешливыми чёрными глазами женщина двадцати четырёх – нет, уже двадцати пяти – лет от роду. Валерия жила с родителями. Ни мужа, ни детей у неё не было. * * * «Пандем?» «Да?» Сашка обожала шумные праздники. Семейство сидело за большим столом – Александра с мужем и сыном, Лерка, Ким, Арина, родители и четыре Сашкиных подруги с двумя мужьями. Комната, не рассчитанная на такое количество народа, казалась раздувшейся, как переполненный чемодан. «Пандем?» «Не шевели губами. Зачем?» Ким плотнее сжал губы и наклонился над тарелкой. Ему казалось, что он делает что-то запретное. Что в беззаботное общество родичей он принёс мину, или опасную болезнь, или плохую новость. |