Книга Стремительный соблазн, страница 15 – Дэни Коллинз

— Его вынудили, — поправил Ксавьер и нахмурился. Разговор становился слишком личным.

— Вы видитесь? — не унималась Трэлла.

— Нам лучше было не общаться, — нехотя ответил Ксавьер.

— Но… — Она пристально взглянула ему в глаза, и он заметил, что ее снова захлестнули эмоции.

— Теперь меня беспокоит, что вы и ребенка выкинете из своей жизни. Поклянитесь, что не оставите его.

Он взял ее руку и разжал собранные в кулак тонкие пальцы, борясь с желанием поцеловать их. Королевская жизнь нелегка, особенно когда тебя загоняют в угол, как случилось с его матерью. Он не винил мать за то, что она покинула его. Он и Трэллу не осудит, если та откажется от публичной жизни из-за страха пережить новые панические атаки.

— Долг для меня превыше всего, и я выполню все обязательства перед ребенком.

— Обязательства? — нахмурившись, переспросила она. — А как же любовь?

Он смахнул с ее щеки слезинку и сказал:

— Любовь — это проблема, а не выход из положения.

— Кто вам такое сказал?

— Это жизненное наблюдение. Моя мать любила отца и поэтому не вынесла его неверности. Отец полюбил другую женщину, и это стоило ему трона. Долг более надежная вещь.

Трэлла покачала головой, выражая несогласие.

— Не стану с вами спорить, красавица моя.

Время покажет. Давайте не будем больше о грустном. Расскажите-ка мне лучше, почему вы считаете апельсины, чтобы отвлечься. Я знаю об этом от вашей сестры.

С ранней юности Ксавьер ничего не получал на блюдечке с голубой каемочкой. Он всегда самостоятельно принимал решения. Так было и сейчас.

У него была вся ночь на размышления, пока он сторожил покой Трэллы и успокаивал и утешал ее во время ночных кошмаров. Она забылась тревожным сном только на рассвете.

Тогда он покинул спальню, готовый к выполнению задуманного, и отправился на встречу с королевой.

— И она на это согласилась? — спросила королева.

— Согласится.

— А ты?

— Конечно, почему нет?

Королева скептически выгнула бровь.

— Ты провел с ней ночь. Это означает… вовлеченность.

— Ты думаешь, что мы занимались сексом? Отнюдь. — Несмотря на то что у него были секреты от бабушки, ее намеки сейчас раздражали. — Она была расстроена.

— Гюнтер говорит, что она очень хрупкая, — обронила королева, презрительно поджав губы. — Королевские обязанности требуют полной отдачи, особенно эмоциональной.

Ксавьер нахмурился, недовольный тем, что доктор Гюнтер его опередил. Тем более что с Трэллой все не так просто.

— Она так долго не говорила мне о ребенке из-за проблемной беременности.

— А что, если это надуманные проблемы? И у нее есть тайный план? — не унималась королева.

У Ксавьера снова возникло желание защитить Трэллу, хотя интуитивно он чувствовал, что она представляет угрозу, которую он старается смягчить по мере сил.

— Когда ты хочешь с ней познакомиться? — спросил он.

— Может, после рождения ребенка? — предложила королева.

Ксавьер провел бессонную ночь. Вероятно, поэтому пренебрежительный ответ бабушки с явной оскорбительной ноткой показался ему откровенно грубым.

Но он не успел ничего ответить, потому что в этот момент в дверях появился Марио:

— Прошу прощения, ваше величество, но брат мисс Советэр настоятельно требует встречи с сестрой. Мы удерживали его, сколько могли.

— Он здесь? — Ксавьер забеспокоился. Трэлла только недавно заснула. Ей необходимо отдохнуть. — Мы говорили с ним вчера вечером. Она сказала, что в ближайшее время останется во дворце.

— Я полагаю, что это второй брат, автогонщик. Она согласилась его принять. Я подумал, что вам необходимо… — Ксавьер не дал Марио договорить.

— Да, необходимо, — подтвердил он и быстро вышел из зала приемов.

Очутившись на своей половине, Ксавьер услышал громкую ссору и разозлился. Он сделал знак охране следовать за ним и ворвался в бывшую гостиную матери.

Красная от возбуждения Трэлла буравила гневным взглядом взъерошенного мужчину, как две капли воды похожего на Генри. Только этот по сравнению со сдержанным Генри казался более темпераментным.

— Нет, это ты заткнись! — горячился Рамон, обращаясь к сестре.

— Прошу вас немедленно удалиться, или я прикажу охране выдворить вас отсюда, — отчеканил Ксавьер. У него самого чесались руки выставить наглеца.

Рамон презрительно фыркнул и, уперев руки в бока, смерил Ксавьера оценивающим взглядом с головы до ног, готовясь оказать сопротивление.

— Прекратите, — вмешалась Трэлла, бросившись на защиту брата. — Я говорила ему нелицеприятные вещи.

Рамон обнял сестру за плечи, будто они и не ругались мгновение назад. Хотя он все еще хмурился, в его взгляде читалась озабоченность.

Трэлла выглядела не лучшим образом: спутанные волосы, темные круги под покрасневшими глазами, бледная и изможденная. Поверх шелковой пижамы, которую он ей дал, она накинула его кардиган.

Он понял, что она только что препиралась с братом, хотевшим забрать ее.

— Всякий раз ты являлся мне на помощь по первому зову. И я уверена, что ты придешь, если я позову. Это важно для меня. Но пока я не позову, сиди и не высовывайся.

— Договорились, — проворчал Рамон, снимая руку с ее плеча.

— И будь поласковее с Из.

— Ну уж дудки, не высовываться так не высовываться. А ты представь меня хозяину.

— Вы назвали меня девственником? — угрожающе спросил Ксавьер, стоило им войти в его апартаменты несколько часов спустя. — Вы так часто перескакивали с французского на испанский, что я мог неправильно расслышать.

Трэлла сдержала улыбку.

— Я уже говорила вам, что это плохая привычка. Особенно это касается нас с Рамоном. Когда мы горячимся, то хватаемся за первое слово, приходящее на ум на любом языке.

Рамон ужинал с ними. За столом они беседовали на общие темы, такие как новые фильмы и текущие события, во избежание новых словесных перепалок.

Пикировки с братом всегда помогали ей восстановить уверенность в себе. И хотя Трэлла устала и едва сдерживала зевоту, будущее не казалось ей теперь таким уж туманным. Она считала, что справится.

Особенно потому, что Ксавьера, похоже, так же тянуло к ней, как в ту ночь в Париже, когда был зачат их ребенок. Из Парижа прибыли ее вещи.

Сейчас на Трэлле была темно-синяя юбка и белый топ для беременных, так обольстительно облегавший ее грудь, что Ксавьер не мог глаз от нее оторвать во время ужина. Это вселяло надежду.