Онлайн книга «Аркадий и Борис Стругацкие. Собрание сочинений. Том 1. 1955-1959»
|
– О, – сказал Моллар, – в Юпитер? – Да. – Быков помолчал, ощупывая синяк на лбу. – Отражатель разбит. Контроль отражателя разбит. В корабле восемнадцать пробоин. – Гореть будем? – быстро спросил Дауге. – Пока не знаю. Михаил считает. Может быть, не сгорим. Он замолчал. Моллар сказал: – Пойду почиститься. – Погодите, Шарль, – сказал Быков. – Товарищи, вы хорошо поняли, что я сказал? Мы падаем в Юпитер. – Поняли, – сказал Дауге. – Теперь мы будем падать в Юпитер всю нашу жизнь, – сказал Моллар. Быков искоса глядел на него, не отрываясь. – Х-хорошо ска-азано, – сказал Юрковский. – C’est le mot [19], – сказал Моллар. Он улыбался. – Можно… Можно я все-таки пойду чистить себя? – Да, идите, – медленно сказал Быков. Моллар повернулся и пошел из кают-компании. Все глядели ему вслед. Они услышали, как в коридоре он запел слабым, но приятным голосом. – Что он поет? – спросил Быков. Моллар никогда не пел раньше. Дауге прислушался и стал переводить: – «Две ласточки целуются за окном моего звездолета. В пустоте-те-те-те. И как их туда занесло. Они очень любили друг друга и сиганули туда полюбоваться на звезды. Тра-ля-ля. И какое вам дело до них». Что-то в этом роде. – Тра-ля-ля, – задумчиво сказал Быков. – Здорово. – Т-ты п-пе-ереводишь, к-как ЛИАНТО, – сказал Юрковский. – «С-сиганули» – ш-шедевр. Быков поглядел на него с изумлением. – Ты что это, Владимир? – спросил он. – Что с тобой? – З-заика н-на-а всю жизнь, – ответил Юрковский, усмехаясь. – Его ударило током, – сказал тихо Дауге. Быков пожевал губами. – Ничего, – сказал он. – Не мы первые. Бывало и похуже. Он знал, что хуже еще никогда не бывало. Ни с ним, ни с планетологами. Из полуоткрытого люка раздался голос Михаила Антоновича: – Алешенька, готово! – Поди сюда, – сказал Быков. Михаил Антонович, толстый и исцарапанный, ввалился в кают-компанию. Он был без рубашки и лоснился от пота. – Ух, как тут у вас холодно! – сказал он, обхватывая толстую грудь короткими пухлыми ручками. – А в рубке ужасно жарко. – Давай, Михаил, – нетерпеливо сказал Быков. – А что с Володенькой? – испуганно спросил штурман. – Давай, давай, – повторил Быков. – Током его ударило. – А где Шарль? – спросил штурман, усаживаясь. – Шарль жив и здоров, – ответил Быков, сдерживаясь. – Все живы и здоровы. Начинай. – Ну и слава богу, – сказал штурман. – Так вот, мальчики. Я здесь немножко посчитал, и получается вот какая картина. «Тахмасиб» падает, и горючего, чтобы вырваться, нам не хватит. – Ясно даже и ежу, – сказал Юрковский. – Не хватит. Вырваться можно только на фотореакторе, но у нас, кажется, разбит отражатель. А вот на торможение горючего хватит. Вот я рассчитал программу. Если общепринятая теория строения Юпитера верна, мы не сгорим. Дауге хотел сказать, что общепринятой теории строения Юпитера не существует и никогда не существовало, но промолчал. – Мы уже сейчас хорошо тормозимся, – продолжал Михаил Антонович. – Так что, по-моему, провалимся мы благополучно. А больше сделать ничего нельзя, мальчики. – Михаил Антонович виновато улыбнулся. – Если, конечно, мы не исправим отражатель. – На Юпитере нет ремонтных станций. Это следует из всех теорий Юпитера. – Быкову хотелось, чтобы они все-таки поняли. До конца поняли. Ему все еще казалось, что они не понимают. – Какую теорию строения ты считаешь общепринятой? – спросил Дауге. Михаил Антонович пожал плечиком. – Теорию Кангрена, – сказал он. Быков выжидающе уставился на планетологов. – Ну что ж, – сказал Дауге. – Можно и Кангрена. Юрковский молчал, глядя в потолок. – Слушайте, планетологи, – не выдержал Быков, – специалисты. Что будет там, внизу? Вы можете нам это сказать? – Да, конечно, – сказал Дауге. – Это мы тебе скоро скажем. – Когда? – Быков оживился. – Когда будем там, внизу, – сказал Дауге. Он засмеялся. – Планетологи, – сказал Быков. – Спе-ци-а-лис-ты. – Н-надо рассчитать, – сказал Юрковский, глядя в потолок. Он говорил медленно и почти не заикался. – Пусть М-михаил рассчитает, на какой глубине к-корабль перестанет проваливаться и повиснет. – Интересно, – сказал Михаил Антонович. – П-по Кангрену давление в Юпитере р-растет быстро. П-подсчитай, Михаил, и выясни г-глубину погружения, д-давление на этой глубине и силу т-тяжести. – Да, – сказал Дауге. – Какое будет давление? Может быть, нас просто раздавит. – Ну, не так это просто, – проворчал Быков. – Двести тысяч атмосфер мы выдержим. А фотонный реактор и корпуса ракет и того больше. Юрковский сел, согнув ноги. – Т-теория Кангрена не хуже других, – сказал он. – Она даст порядок величин. – Он посмотрел на штурмана. – М-мы могли бы п-подсчитать сами, но у тебя в-вычислитель. – Ну конечно, – сказал Михаил Антонович. – Ну о чем говорить? Конечно, мальчики. Быков попросил: – Михаил, давай сюда программу, я прогляжу, и вводи ее в киберштурман. – Я уже ввел, Лешенька, – виновато ответил штурман. – Ага, – сказал Быков. – Ну что ж, хорошо. – Он поднялся. – Так. Теперь все ясно. Нас, конечно, не раздавит, но назад мы уже не вернемся – давайте говорить прямо. Ну, не мы первые. Честно жили, честно и умрем. Я с Жилиным попробую что-нибудь сделать с отражателем, но это… так… – Он сморщился и покрутил распухшим носом. – Что намерены делать вы? – Н-наблюдать, – жестко сказал Юрковский. Дауге кивнул. – Очень хорошо. – Быков поглядел на них исподлобья. – У меня к вам просьба. Присмотрите за Молларом. – Да-да, – подтвердил Михаил Антонович. – Он человек новый, и… бывают нехорошие вещи… вы знаете. – Ладно, Леша, – сказал Дауге, бодро улыбаясь. – Будь спокоен. – Вот так, – сказал Быков. – Ты, Миша, поди в рубку и сделай все расчеты, а я схожу в медчасть, помассирую бок. Что-то я здорово расшибся. Выходя, он услышал, как Дауге говорил Юрковскому: – В известном смысле нам повезло, Володька. Мы кое-что увидим, чего никто не видел. Пойдем чиниться. |