Онлайн книга «Стальной подснежник»
|
— И вот представьте, — ухитрялся Бастельеро говорить и есть одновременно, — Ги заключил пари с итлийским послом, что ночью за три часа раздобудет ящик карвейна, не потратив ни монетки, не взяв в долг и не использовав свое имя. Итлиец, конечно, подозревал подвох, но не такой! Ги велел самому юному из своих приятелей гвардейцев надеть женское платье и отправил его отвлекать конюха, а сам в это время свел из конюшни королевского жеребца. Белого иноходца с темной звездочкой во лбу, известного всей столице! Остатками карвейна они развели сапожную ваксу, чтоб не так воняла и была пожиже, а потом быстренько выкрасили жеребца в прекрасный черный цвет. И Ги лично доехал на нем до ближайшего к дворцу трактира, где хозяин, не узнав его, сменял красавца коня на — ящик карвейна! — Негодя-яй… — восхищенно протянула леди. — Нисколько не изменился! А что же король? Эйнару тоже было интересно, что велел сделать король Фраганы с паршивцем, так посмеявшимся над его честью и безопасностью дворца. — Король, когда утром узнал, смеялся больше всех. Жеребца, конечно, пришлось вернуть, его даже отмыли… Но его величество снова изволил интересоваться, не желает ли Ги вместо очередных проказ подумать о делах семейных. — Так он до сих пор не женился? — разнеженно, словно нализавшаяся сметаны кошка, поинтересовалась леди. — Пока нет. Утверждает, что еще не встретил женщину, способную затмить тебя в его воспоминаниях, — усмехнулся некромант, — а без этого женитьба не имеет особого смысла. Впрочем, его нынешняя фаворитка — невозможная прелесть. Девица-бретер, вообрази себе! Но с тобой, конечно, ее не сравнить, драгоценная. — Ох, так вы с ним знакомы, миледи? — в голосе Аманды слышалось благоговение. — Сир Гилберт — самый блестящий кавалер Фраганы… Она еще что-то лепетала, а Эйнар едва сдерживал душеный гнев, давящий изнутри. Проклятье, он молчал весь клятый обед, утбурды его сожри. Ни словом, ни взглядом не оскорбил гостя! Вытерпел и йотуново одеяло, и то, как светлые глаза магички блестят, будто лед на солнце, а губы тянутся в улыбке, которой он за столько дней ни разу не видел… Но можно хотя бы не обсуждать при нем их прошлое?! Какого-то общего приятеля, того еще развратника, судя по всему, каких-то девок… Не разговаривать с его женой, словно она даже не свободная женщина, а собственность наглого щеголя, считающего, что магический дар позволяет ему все! Предупреждения морока? Плевать… Если гость забыл честь и стыд, хозяину дозволено указать ему на дверь. Вежливо, йотуны его дери! — Милорд, если вам не нравится эта вилка, просто возьмите другую, — негромко попросила леди, повернувшись к нему, и Эйнар понял, что серебряная штучка с тремя зубцами только что согнулась в его пальцах. — Прошу прощения, — процедил он, бросив несчастную безделушку на скатерть. — Сам не заметил… Как в тумане мелькнуло сочувственное лицо Тибо и непроницаемо-настороженное — Лестера. Тильда все так же влюбленно смотрела в рот некроманту, почти забывая есть… Леди отвела взгляд от Эйнара, но и на гостя не посмотрела, уставившись в тарелку, и за столом на несколько мгновений повисла предгрозовая тишина, тяжелая и вязкая, как смола. — Ваша кухарка превыше всяких похвал, милорд, — тягучим созревшим медом разлился по залу ненавистный уже Эйнару голос. — Боюсь, я так старательно отдал должное ее искусству, что перед шамьетом хотелось бы прогуляться. Не соблаговолите ли показать мне какой-нибудь из прекрасных видов вашей крепости? Смысл насмешливо закрученных слов дошел до разума Эйнара не сразу. А потом он увидел, как тревожно расширяются глаза Лестера, и почти почувствовал, как каменеют плечи застывшей изваянием магички. Холодный спокойный взгляд синих глаз над любезно улыбающимися губами столичного гостя окончательно все расставил по местам. — Виды? — тяжело уточнил Эйнар, поднимаясь. — С удовольствием… милорд. Конечно, покажу. — Маркус… — процедила леди, и если чего-то Эйнару не хватало, чтобы окончательно взбеситься, то именно этого. Пытаясь прекратить ссору, она окликнула не мужа, а любовника! — Мы скоро вернемся, — пообещал клятый некромант, по-прежнему улыбаясь. — Вы даже не успеете соскучиться! И первым вышел, легко подставляя спину, обтянутую бархатным камзолом такого густого фиолетового цвета, что он казался почти черным. Что ж, в спину Эйнар бить точно не собирался. Но стереть насмешливую бесстыжую ухмылку… — Вот здесь, кажется, вид просто восхитительный, — сообщил некромант, останавливаясь между парой окон, где можно было разглядеть разве что щелястый деревянный пол и уже закоптившийся после приезда ярла держатель для факела на стене напротив. — Капитан, прежде чем вы попытаетесь набить мне физиономию, а я вас остановлю безопасным, но неприятным для вашей гордости способом, может быть, поговорим? — Уверены? — угрюмо спросил Эйнар, немного приходя в себя. — Что остановите? — К сожалению, да, — серьезно сказал Бастельеро, мгновенно стирая с лица улыбку. — Бить себя я позволяю только заслуженно, а перед вами ни в чем не виноват. Полагаю, вы считаете иначе? — Какого йотуна! — рвано выдохнул Эйнар. — Скажете, между вами ничего не было?! — Того, о чем вы думаете, точно нет, — с каким-то застывшим лицом ответил Бастельеро, приваливаясь спиной к стене. — И поэтому она шепчет ночами ваше имя? — Если она шепчет мое имя, значит, ее мучают дурные сны, и надо вызвать целителя, — напряженно, но все так же спокойно сообщил Бастельеро. — Я три года был ее главным лекарством от них. Не сходите с ума, капитан. Она ни в чем перед вами не виновата. — Я этого и не говорил, — ответил Эйнар, с трудом сдерживая кипящую внутри лаву. — Но какого утбурда вы явились к чужой жене, милорд? Если она вам дорога, так женились бы на ней сами! Вам-то что мешало? «И в какую игру вы здесь все играете, проклятые богами маги? — хотелось добавить ему. — Почему просто не можете оставить ее в покое? Раненую, измученную, стоящую на грани между жизнью и смертью. Что вам еще от нее нужно, йотуна вам в глотку и утбурда в задницу?!» — Мне? — поразился Бастельеро. — Так она… Барготово дерьмо, узнаю свою Ло. Она вам ничего не сказала? Ну разумеется… — Не сказала чего? Некромант еще сильнее прижался плечами к стене, запрокинув голову, а потом с горькой обреченностью рассмеялся, заставив Эйнара онеметь от изумления. — Благие боги, — сказал он негромко, — я-то думаю, что вы кипите, как котел алхимика, при одном взгляде на меня? А вы… Капитан, я не ее любовник. И никогда им не был. Да, я веду себя с ней вольно, как и она со мной. Может быть, излишне вольно. И рассказать вам могут про нас что угодно, однако… Мы никогда не были любовниками. — И я должен поверить? — с удивляющей его самого спокойной насмешкой уточнил Эйнар. — Не тому, что вижу собственными глазами, а вашим словам? Рубашку вы ей, полагаю, подарили на память о нежной дружбе? |