Книга Стальной подснежник, страница 27 – Дана Арнаутова

Поэтому она просто наклонилась и стянула сапоги. Конечно, растоптанная любимая обувка — это не атласные туфельки на каблуке, но за день ноги все равно устали. С наслаждением пошевелила пальцами в тонких шелковых чулках, но их снимать пока не стала. Покосилась на одеяло, которое так и манило под него забраться, но подобное выглядело бы даже не капитуляцией, а откровенным приглашением для хозяина спальни. Который в ранге пока колебался между возможным союзником и вероятным противником.

— Надеюсь, вы не собираетесь и после свадьбы так ходить? — поинтересовался капитан на удивление мирно. — В смысле, в штанах.

— Почему же? — удивилась Ло. — Собираюсь. Может, не каждый день, но… я об этом думаю. Вы бы знали, какие платья неудобные.

— Это неприлично. Недостойно замужней женщины.

— Перестаньте, — поморщилась Ло, вытаскивая шпильки из туго закрученного узла. — Капитан, я не хочу ссориться из-за таких пустяков. Может, об одежде и приличиях поговорим завтра?

Освободившиеся волосы рассыпались по плечам, она запустила пальцы в мягкие пряди и несколько раз провела от корней к кончикам. Надо будет научить Нэнси паре несложных причесок. Девчонка умеет плести косы, но какие косы на таких огрызках? Смех один…

— Непременно поговорим, — отозвался капитан, делая шаг и прислоняясь спиной к стене. — Если я снова увижу вас в чем-то мужском. В этой рубашке, например.

— О… — усмехнулась Ло. — А вам не понравилось? Ну, благодарите того, кто залил мое платье. Кстати, я его терпеть не могла. Так что передайте заодно и мою благодарность.

— Терпеть не могли? — прищурился Рольфсон. — Интересно, почему? И как сильно?

— Не ловите меня на слове, капитан, — огрызнулась Ло. — Не настолько, чтобы испортить. И кстати… Я не стала жаловаться стряпчему, но, если не найдете виновного, я решу, что вам действительно нет дела до моих нужд и обид. А тогда попрошу не указывать мне, в чем ходить.

Он так ничего и не понял, солдафон! По-прежнему был убежден, что она испортила платье сама или спустила это с рук горничной. Обида и злость снова зашевелились, подсказывая колкие дерзости, но Ло еще держалась. Правда, из последних сил.

— А у вас много таких рубашек? — с тем же каменным лицом спросил комендант. — Одного размера или разные?

В первый момент она действительно задумалась, сможет ли менять их ежедневно. А потом поняла, что услышала. И злость, копившаяся весь долгий трудный день, перехлестнула берега терпения.

— Не сомневайтесь, капитан, мне хватит, — проворковала Ло. — На ваши претендовать не собираюсь, это вам еще заслужить надо.

Рольфсон сделал шаг. Один-единственный. Его лицо дрогнуло, и Ло поняла, что перегнула палку. Это было прекрасно! Она вновь почувствовала себя живой, глядя в полные изумленной ярости мужские глаза. Ей бы следовало испугаться… Вспомнить, что это ее муж. Задуматься, что комендант — невиец-северянин, едва ли не дикарь, и его нынешний титул — золоченая цепочка, на которую привязали волкодава. Такого этикетом не удержишь. Но Ло смотрела в восторге, как когда-то на первый сотворенный ею огненный шар. Рвущееся пламя, треск сухого дерева, восхитительный запах чистого дыма…

— Если поднимете на меня руку — убью, — предупредила она тем же медовым голосом. — Запомните это, капитан Рольфсон.

— Я не бью женщин! — выплюнул он, уронив ладони на высокую спинку кровати. — Даже тех, кто думает, что может дать сдачи. Но и унижать себя не позволю. И непотребного поведения от жены не потерплю.

— О, вы вспомнили о нашем браке? — ехидно обрадовалась Ло. — Как мило! Ну так позвольте напомнить, что я тоже ожидаю от вас действий, достойных супруга. То есть помощи, заботы и защиты. А вижу пока лишь непонятные подозрения. И встречу, от радушия которой хочется сбежать обратно. Если вы так не хотели жениться, капитан Рольфсон, то могли об этом заявить тому же самому стряпчему. Как мне посоветовали!

— Может, и стоило, — процедил северянин. — Но королю не отказывают.

Ло едва не расхохоталась. Еще как отказывают! Знал бы капитан, что именно из-за отказа Криспину она и оказалась под венцом с первым встречным. Но ведь не поверит же? В любом случае, об этом стоит молчать. История из тех, что не делают чести ни при каком исходе. И как объяснить этому волкодаву цепному, что ей этот брак не милее, чем ему? Да не будет она ничего объяснять! В самом деле не заслужил!

— Не сомневаюсь, вы верный слуга его величества, — хотела она сказать вежливо, а получилось снова ехидно. — Как и я. То-то нас обоих наградили по заслугам. Только вот беда, капитан, я тоже не из тех, кто позволит марать свою честь. И за ваше предположение о… рубашках требую извинений. В противном случае мне самой непонятно, что я делаю в этой спальне!

— Извинений?

Капитан шагнул еще раз, оказавшись совсем близко — Ло могла бы коснуться его, вздумай она протянуть руку. Вот его рубашка ей бы точно даже близко не пришлась впору — плечи как валуны. Грудь вздымается так, что пуговицы едва не отлетают, но только это и выдает злость. Да глаза на обветренном каменном лице горят, словно те огни, что в бурю скачут по корабельным снастям голубым жутким пламенем.

— Я с радостью извинюсь, — сказал он так же четко. — Если буду точно знать, что вы этих извинений заслуживаете. Здесь не столица, а Пограничье. И люди будут судить обо мне по моей семье. Честь моей жены — это моя честь. И если вам есть что сказать мне, говорите сейчас, прошу вас.

— Объяснитесь, капитан, — тихо сказала Ло, понимая, что разговор сворачивает на действительно опасный путь. «Только бы не сорваться, только бы не наговорить лишнего», — взмолилась она про себя. — Я вас не понимаю…

— В самом деле? — скривил губы Рольфсон. — Ладно, каждой крепостной мыши понятно, как этим браком наградил король меня. Титул, приданое, жена… А вам, леди, что за выгода была ехать к йотунам в… сюда, в общем? Что, в столице никого в женихи не нашлось? С вашей славой да родовитостью?

— Не ваше дело, — выплюнула Ло.

Если бы он только не смотрел на нее так! Ло никогда не считала себя красавицей, она и сама знала, что фамильная красота Ревенгаров на ней дала осечку, как мушкет с подмокшим порохом. Но такого взгляда — холодного, брезгливого! — она все же не заслужила. И под этим взглядом признаться в истинной причине? Да Рольфсон над ней расхохочется! Странно, что король ей предложил подобное — вот уж в самом деле после деликатесов потянуло на солдатскую кухню.

— Полагаю, как раз мое. Это мое дело, раз вы почему-то решили, что тупой служака проглотит любую ложь. Видят боги, я и не жду от вас невинности, но…

— Что — но? — тихо-тихо уточнила Ло.

Пальцы свела судорога. Она с трудом оторвала взгляд от лица капитана, посмотрела на руки и увидела, что кисти застыли в положении для боевого аркана. Того самого, что известен как Молот Пресветлого. И побелевшие пальцы сложены идеально, а напряжение такое, что только встряхни — сорвавшаяся с них мощь пробьет каменную стену спальни насквозь. Ах нет, не пробьет… Потому и судорога — сила не течет сквозь послушные руки, как раньше.