Книга Судьба без обязательств, страница 5 – Мария Воронова

Сегодня шел сильный дождь, темная вода струилась по стеклу и размывала контуры купола Исаакиевского собора. Огни фонарей мерцали, разгоняя сумерки, в которых уже чувствовалась будущая лазурь апрельского неба. Ливень шумел, сидящий близко к окну Георгий слышал четкую дробь тяжелых капель по крыше флигелька внизу, смотрел на теряющийся в струях дождя город и улыбался. Первый дождь после зимы пошел в день их первого свидания с Аней, и он не верит в приметы, но это что-нибудь да значит!

Георгий поднял бокал. Аня взяла свой, улыбнулась и слегка пригубила.

Ему все нравилось в этой девушке – красивое серьезное лицо, легкая фигурка и особенно аристократически длинная шея. Нравилось и то, как она оделась на первое свидание: простое черное платье, минимум украшений, гладко убранные волосы – строгий и элегантный вид.

И держалась она тоже строго и элегантно, Георгий давно не видел таких превосходных манер, а у людей младше пятидесяти так и вообще никогда.

С удовольствием посмотрев на тонкую шею Ани, на хрупкие изящные плечи и небольшую высокую грудь, он вдруг подумал, что у нее должны быть красивые дети, и мысль эта оказалась неожиданно приятной.

Снова стать отцом, окунуться в молодость, прыгать под окнами роддома вместе с юными самцами… Хотя сейчас, кажется, во время родов мужьям разрешают быть рядом с женами, а домой выписывают даже раньше, чем на третий день.

Георгий перевел взгляд на окно и в сбегающей по стеклу воде вдруг ясно увидел будущее: они идут по аллее вдоль Исаакия к Медному всаднику. Ранняя осень, сухие листья уютно шуршат под ногами и шинами детской колясочки, которую он катит, любуясь безмятежным личиком малыша, уснувшего под ласковым осенним солнышком. Рядом идет Аня, красивая молодая мать, а по другую руку – Алешка, старший сын. Уже взрослый парень, он понял отца, принял мачеху и полюбил маленького брата. Идиллическое будущее, утопические мечты, но осуществить их вполне под силу человеку.

Он подумал, что Аня, несмотря на молодость, отлично впишется в компанию его друзей, с ней не стыдно будет появиться хоть на вечеринке, хоть на официальном приеме. Тут Георгий вспомнил про Аниного отца и чуть погрустнел: с таким тестем еще неизвестно, кому за кого будет не стыдно.

Тут подошел официант с закусками, и Георгий сообразил, что замечтался.

– Я так давно не ходил на свидание, что не знаю, как повести разговор, чтобы вам было интересно, Анечка, – сказал он.

Аня улыбнулась уголком рта:

– Можем поговорить о книгах.

Георгий отметил, что она не ухватилась за слово «свидание», не стала расставлять точки над «i», – «ах, так у нас свидание?», – и мысленно поставил Ане еще один плюс.

– Я мало читаю, – ответил он, – и мало в моем случае значит почти ничего.

– А я много. И в моем случае это означает слишком много. – По Аниному лицу пробежала то ли тень, то ли тонкая улыбка. – Иногда мне хотелось бы иметь меньше времени на книги.

Георгий подлил вина в бокалы:

– Давайте выпьем за то, чтобы ваши желания осуществились.

– Не могу не вспомнить пословицу «бойтесь своих желаний».

– А вы никогда не были замужем, Аня? – спросил Георгий напрямик.

Она покачала головой:

– Никогда, а вы разве не знаете? Не навели обо мне справки?

– Что вы, Анечка! Никогда не злоупотреблял служебным положением в личных целях.

– Я имела в виду, – безмятежно улыбнулась Анечка, успокаивая взволновавшегося Георгия, – что наши родители дружат с юности, и ваша мама знает обо мне ровно столько, сколько я сама о себе знаю, а возможно, даже больше.

Георгий картинно развел руками и заметил, что непосредственность восприятия является его принципом во всем.

– Я тоже не воспользовалась оперативной информацией родителей, – сказала Аня.

Она смотрела на Георгия доброжелательно и открыто, за окном шумел дождь, нашептывая что-то обнадеживающее, а в зале почему-то никого не было, кроме них двоих, и Георгий решился:

– Анечка, я бы очень хотел продолжить наше знакомство, но для этого, думаю, нам необходимо обсудить мое семейное положение.

– Вот как?

– Да, Аня. Я вдовец, жена погибла насильственной смертью, и любые недомолвки тут могут все испортить.

Аня пожала плечами:

– Георгий, мне все известно. Я ведь контролировала, чтобы ни малейшей информации о Карине Александровне не просочилось в прессу.

– А я так и не поблагодарил вас, – смутился Георгий. – Спасибо, Аня.

– Это моя работа.

Улыбнувшись ему так, что стало ясно – тема исчерпана и закрыта, Аня взяла в руки вилку и нож и принялась за салат с рукколой. Она ела так красиво, что Георгий засмотрелся – сейчас это редкое умение. Снова в голове развернулись картины будущего: вот они обедают всей семьей, и Алешка, глядя на мачеху, тоже начинает есть как человек.

Георгий спросил, где она училась, и когда выяснилось, что тоже на юрфаке, всякая натянутость между ними исчезла. Они с упоением вспоминали старых профессоров, разные интересные случаи, которые происходили во время учебы Георгия, а при Ане уже передавались как легенды, и так увлеклись, что засиделись почти до закрытия.

В такси Георгий отважился только на то, чтобы пожать Ане руку. Она ответила и, кажется, была готова пригласить его к себе. Или просто ей хотелось, чтобы он захотел остаться.

«И в принципе, – думал Георгий, слегка пьяный от близости по-настоящему красивой женщины, – это нормально. Мы знакомы очень-очень давно, хоть и мало, но фактически старые друзья, и не знаю, что она думает, а у меня все серьезно…»

Он проводил ее до квартиры, и теперь Аня стояла на пороге, спокойно и чуть насмешливо глядя на него. Достаточно было легкого намека, чтобы она пригласила его войти, но Георгий отступил к лифту.

«Пусть все будет красиво, – решил он, – чтобы потом мы могли рассказывать правду нашим детям, когда они начнут спрашивать, как папа познакомился с мамой».

Выйдя на улицу, Георгий обнаружил, что дождь прошел, забрав с собой остатки лежалого снега, и чистый мокрый асфальт нарядно блестит в свете фонарей, а влажный воздух дышит свежестью.

Сообразив, что успевает на метро, он быстро зашагал в сторону «Чкаловской». Будто вернулся в юность, в то время, когда был влюблен так, что казалось, оттолкнется от земли посильнее – и полетит…

* * *

Зиганшин помог Анжелике сесть в машину.

– Пироженку взять тебе или опять худеешь?

– Да уж возьми. Не до фигуры тут.

Кивнув, он зашел в кафе и купил навынос два огромных стакана латте, пару эклеров для Ямпольской, а себе какую-то штуку в лаваше с веселенькой оборочкой из салатных листьев.

Можно было просто посидеть в этом уютном заведении, но конфиденциальность превыше всего.