Книга Всадница без головы, страница 30 – Лариса Соболева

— Включи громкую связь, пусть и Олежек послушает, есть пища для его серого вещества. Теперь слушайте: мадам Вольская двадцать четвертого августа уехала под вечер и сказала своему… м…

— Бойфренду, — подсказал Олег.

— …что приедет на следующий день поздно вечером, — закончил фразу Черновой. — То есть двадцать пятого августа.

— Она же собиралась улететь двадцать пятого, — напомнил Тахир. — И не поздно вечером, рейс шестичасовой.

— А я про что! Где логика? Вольская купила билеты на двадцать пятое, положила их не куда-нибудь там в ящик стола, а в сейф; собрала два чемодана и поставила их в гардеробной у входа, чтобы далеко не ходить за ними. А своему… м… бойфренду сказала, что вернется домой позже, чем ей надо быть в аэропорту! Вылет в семь часов, на регистрацию минимум за час надо явиться — это шесть. За чемоданами надо заехать? А до аэропорта добраться? Но вернулась в тот же вечер, двадцать четвертого.

— Передумала! — подал идею Олег.

— Исключено, — возразил Черновой. — Она куда-то ездила, вернулась не одна, я имею в виду вторую машину. И не забывайте про баулы, которые исчезли вместе с предположительными трупами. Нет-нет, тут какая-то химия, я все варианты провернул — случайность исключаю.

— Ну, да… — озадаченно произнес Тахир. — Не могла она забыть про самолет, а если учесть разыгранный ею спектакль… эта женщина ничего просто так не делала. Но у меня нет версий.

— А вы подумайте. Исключите «забыла, передумала», нам необходимо понять, какой сценарий еще она состряпала. До встречи.

Тахир положил трубку в карман куртки и, повернув ключ в замке зажигания, разворачивая автомобиль, с досадой процедил:

— Одна подстерегает нас западня — не увлечься бы версией, что застрелили ее на почве бизнеса, хотя таких преступлений достаточно, чтобы взять за основу. Но лезет эта версия в голову — хоть башку отсекай.

— А ты считаешь, причина в другом? — спросил Олег.

— Ты знаешь, да! Шеф прав, мадам Вольская что-то накрутила, но я бы добавил: и сама же угодила в капкан, а все остальное — приложения к основной программе. Едем в кондитерскую.

Крошечная кондитерская под названием «Колобок» пользовалась популярностью и как кафетерий, здесь стоял устойчивый запах ванили, сдобы и свежеиспеченного хлеба. Столиков, правда, маловато, но народ заходил сюда выпить чашку кофе или чая, съесть пирожное и поболтать с друзьями. Зайдя в небольшое помещение и разглядывая ассортимент тортов в стеклянной витрине с тремя полками, Тахир полюбопытствовал:

— А чем эта кондитерская отличается от других?

— В продукцию они кладут, — шепотом принялся просвещать Олег, — например, масло, а не спред, молоко, а не молочный напиток, мед, а не патоку, лимонад у них из лимонов и апельсинов, а не вода с эссенцией, которая дает пятьсот процентов прибыли, ну и так далее. Отсюда качество в «Колобке» держится на высоком уровне. Знаешь, на чем горят многие в продуктовом бизнесе?

— Не знаю, — честно признался Тахир.

— Начинают отлично, качество зашкаливает, чтобы привлечь клиентов. А потом жадность берет верх, хочется больше прибыли, и суют в продукцию всякую дешевку, качество ухудшается, народ-то не дурак и перестает покупать продукцию.

— Понятно. Откуда ты знаешь столько тонкостей?

— Дома родители об этом говорят.

— Ладно, идем искать главного колобка?

Но именно главное лицо заведения отсутствовало, оно потому и главное, что не торчит в кабинете за компом, а лично руководит процессом приготовления и добывает продукты. Цех находится на окраине города, где аренда дешевле, оттуда привозят продукцию в «Колобок».

* * *

Постучавшись, Аля заглянула в кабинет, где Петя работал над эскизами. Эта комната отличалась от остальных функциональной мебелью и черно-белым цветом (кажется, это любимые цвета хозяина квартиры): многочисленные полые кубы вдоль стен, поставленные друг на друга, выполняли задачи обычных полок. Компьютерный стол загнан в самый темный угол, а рабочий — очень большой, словно стол для раскроя одежды, — возле окна. У противоположной окну стены небольшой диван и три компактных кресла, больше похожих на низкие стулья. Может, интерьер и стильный, а вот насчет уюта и красоты — Аля сомневалась. В данную минуту любителя идеальной чистоты она застала посреди бардака, он просматривал наброски, отшвыривая ненужные листы, которые падали на пол, лежали рисунки и на всех поверхностях.

— К тебе пришли, Петя, — сказала. — Я правильно впустила?

Хотел было он рявкнуть, мол, не смейте мне мешать, все вон отсюда! И даже успел изобразить на лице выражение тигра перед нападением, но вопреки ожиданиям сказал миролюбиво:

— Стефка! Проходи… Рад тебя видеть. Как ты?

— Спасибо, хреновее не бывает.

Разумеется, оба не выказали особой радости по поводу встречи, какая тут радость, когда мать Стефана подло застрелили? Гость поискал, куда бы сесть — а стулья, кресла и диван заняты листами с набросками, Петя сгреб обеими руками рисунки с дивана, кивнув головой, мол, сюда садись. Тот опустился на диван, подложил под шею небольшую подушку, запрокинул голову и прикрыл веки. Петя оседлал стул, поставив его напротив Стефана, и услышал уставший голос:

— Что за девушка меня встретила? Домработница?

— Алика? Нет. Приютил временно.

— Сегодня маму похоронили.

— Прости, я не знал, — огорчился Петя. — Мог бы сообщить.

— Да как-то не подумал… Извини, у меня сейчас все наперекосяк, на поминках даже не пил почему-то, а я далеко не трезвенник. Не волнуйся, народу было много, все, кто работал у мамы, пришли, да и похороны они организовали. А где мамина собачка?

— Колясик? Он… (Не говорить же, что Ник отправился ловить новую покровительницу?) Честно скажу, не знаю, куда смотался — не спрашивал.

— Собачка в поисках хозяйки? — догадался Стефан, открыл глаза и посмотрел на Петю. — В морду ему хочется дать, но не могу, мне он для другого нужен. Представляешь, мать ушла, а он девку привел к нам. Это как называется?

— Бизнес, — охарактеризовал одним словом отношения Ника и его покровительницы Петя. — В этой сфере морально-этические нормы не предусмотрены. Зачем он тебе?

— Хочу знать в подробностях, что происходило той ночью. Раньше не мог об этом говорить, сейчас готов.

Петя смотрел на гостя с искренней жалостью, другом ему Стефан никогда не являлся, но они, конечно, пересекались и были в хороших отношениях. Горе его придавило, вон и вытянутое лицо стало еще худее и сузилось, щеки совсем ввалились, глаза потухли и, главное, налет самоуверенного сноба слетел. И Колясика жалко, ведь не выдержит Стефан и заедет в красивое личико своим музыкальным кулаком, одно утешает — сын Зои Павловны не Геркулес.

— Давай позову Алику? — предложил Петя. — Она в ту ночь с ним…