Онлайн книга «Драконье серебро»
|
А ведь когда-то она считала иначе… Так легко было управлять воинственной Кайлой, чтобы та делала то, что нужно Ирне. Так просто было дождаться смерти Вероники и обвинить риара Дьярвеншила. Так легко спрятать рациональный ум и тайный замысел за внешностью толстушки-простушки. Просто. Но агент 76/а почему-то начала вести себя неправильно. Поступать не так, как должна. Захотела чего-то совсем иного. Дружбы. Любви… И странно это было прагматичной Ирне, непонятно. Ее муж как-то сказал, что фьорды обладают особой силой и никогда не отпускают тех, кто хоть раз ступил на эти земли. Меняют, заманивают, завораживают. Стирают ненужное и обнажают истинное. Циничная Ирна тогда насмешливо подняла брови. Сейчас не стала бы. * * * Кайла в который раз глянула на спину Лерта, стоящего на носу хёггкара. Каменные мышцы, напряженный разворот широких плеч. Таким стал с некоторых пор капитан, и все его улыбки словно канули в морскую пучину. Девушка была уверена, что и сейчас Лерт хмурится, хотя не видела его лица. Он подобрал ее у берегов Нероальдафе, где переселенка жила некоторое время. И с капитаном столкнулась случайно, на пристани, размышляя, как добраться до островов, где проживают вольные девы-воины. Не то чтобы Кайла точно решила стать одной из них. Но познакомиться, понаблюдать хотела. Замужество не прельщало смелую девушку, хотелось иного — приключений, опасностей и сражений. Наравне с воинами и без усмешек со стороны мужчин. Но для этого нужно многому научиться, и где это сделать, как не на островах? Лерт оказался единственным, кто согласился отвезти Кайлу. До встречи с ним она безуспешно пыталась найти хёггкар, но в ответ ильхи лишь крутили пальцем у виска да смотрели насмешливо. — Путь до островов дев нелегок, — просветил один из них. — Полон опасностей. Течения там крутые, да и в море живут создания, от которых лучше держаться подальше. Не каждое судно туда доберется. Так что вряд ли ты найдешь помощников, дева. А вот Лерт, как услышал пожелание Кайлы, схватился за него так, словно только и ждал возможности расстаться с жизнью в какой-нибудь заварушке. Почему — спрашивать девушка не стала. Но о многом догадалась по скупым рассказам Ники. Подруга уговаривала Кайлу остаться в Дьярвеншиле, но переселенку манила неизвестность. А Дьярвеншил что… Заснеженный — так весна скоро. С древним чудовищем в горе — так насмотрелись уже. Хотелось опасностей новых и еще неизведанных. Вот и Лерту, похоже, хотелось. Так что у них получился неплохой тандем, основанный на взаимной симпатии и некоем уважении. Ну и любви к морю. Кайле нравился соленый ветер, ерошивший короткие пряди обрезанных волос, и брызги в лицо. Нравилось неведомое, таящееся за горизонтом. Нравилось предвкушение. — Самое лучшее место на земле, — прошептала она, подставляя губы поцелуям воды. Фьорды. Ее фьорды. — Поднять парус! — крикнул Лерт, и Кайла послушно кинулась выполнять. * * * Рэм сунул в рот кусок сыра, пожевал, не чувствуя вкуса. Отложил. Надо бы наведаться в башню, съесть горячего супа, приготовленного Алвиной, отогреться. А то скоро кишки ссохнутся от этих лепешек да кусков холодного мяса, которыми питался а-тэм риара Дьярвеншила. Надо бы. Но, конечно, он не пойдет. Смотреть на Краста и его лирин Рэму категорически не хотелось. Они так горели — оба, что снежному становилось больно, и он сбегал в свой дом на скале, мечтая, чтобы его занесло снегом. И под грудиной пекло. Неприятно, жгуче. А почему — Рэм не желал думать. Лишь злился каждый раз, когда видел внимательный взгляд побратима. За стеной тихо пропел ветер. Все его присказки Рэм знал назубок и уже не слушал. Но на этот раз к привычной песне добавилось новое — шелест почти невесомых шагов. Ильх замер, прищурился. Но с места не сдвинулся. Так и сидел, глядя, как открывается его дверь, впуская белую круговерть снега и тонкую фигуру в йотуновой шкуре. — Убирайся. Голос предательски охрип. — Я запретил тебе приходить. — Тогда почему не запер дверь? — Солвейг шагнула к нему, склонила голову. Глаза у девушки не белые, а светло-светло-голубые. Он видел это, а остальные — нет. — Забыл, — проскрипел ильх. Шагун качнулась к нему, но осталась на месте. — Злишься… Я ведь попросила прощения. И Краст попросил… Он не сказал тебе, что я жива, потому что хотел уберечь от переживаний… — Уберегли! — ильх ударил кулаком по столу, и Солвейг подпрыгнула. А Рэм вскочил, пересек в два шага расстояние между ними, схватил девушку за тонкое запястье. — Убирайся! И не смей ко мне больше приходить! Хотела быть для меня мертвой, так и оставайся! Шагун заморгала несколько раз подряд, и Рэм сжал зубы. И снова дернул к выходу. — Не имеешь права, — моргать Солвейг перестала и вдруг вздернула подбородок, глянула свысока. Так она смотрела раньше, когда жила в башне. Он тогда был лишь босоногим и чумазым мальчишкой, а она… она была его солнцем. — Не имеешь права выгнать шагун. Ты забыл закон Дьярвеншила. Я могу прийти к любому свободному мужчине, который мне понравится. И он не посмеет отказать! — Что? — зарычал Рэм. Ярость обожгла губительным огнем, и снежный понял, что ощущает его побратим — черный хёгг. Эта ярость толкала на безумства, требовала убийств, кровавых драк и крови. Сдержать ее было почти невозможно… — Значит, можешь войти к любому? Надо же, как неудачно Хальдор стал льдом! Проверила, может, оттаял твой ненаглядный? Маленькая рука взлетела и обожгла щеку. — Гад замороженный! Да когда же ты уже поймешь? Ненавижу тебя! — выдохнула Солвейг, развернулась на пятках и бросилась прочь. Рэм поймала ее на пороге. Поймал, стиснул, ошалело мотая головой от нахлынувших чувств. И потащил обратно в дом. Разбираться, что именно он еще не понял. * * * Почти лето… Проснулась я на заре. Открыла глаза, ощущая внутри предвкушение, потянулась. Посмотрела на вторую половину кровати — пусто. Сегодня я ночевала одна. И вчера, и даже позавчера. Десять дней. Такова еще одна традиция фьордов. Жениху, перед тем как надеть пояс на избранную деву, нельзя не только прикасаться, но и смотреть. И бедный Дьярвеншил уже считает минуты, потому что устал от вспышек ярости своего риара. Краст старается держаться, но служанки закатывают глаза и смеются, что через девять месяцев в городе родится столько детей, что придется построить еще десяток улиц! Сегодня день нашей свадьбы. — Лирин! В комнату ворвалась Анни, сверкая глазами и улыбаясь во весь рот. Следом вошли еще две прислужницы, торжественно неся на вытянутых руках платье. Над созданием моего свадебного наряда трудилось несколько искусных мастериц и сама йотун-шагун. А как известно, нет на фьордах вышивальщицы искуснее. |