Книга Звездная королева, страница 8 – Рошани Чокши

– В каком смысле?

– Матушка Урваши говорит, что если я буду плохо себя вести в этой жизни, то в следующей вернусь козой. Значит, есть еще другая жизнь. – Не глядя на меня, Гаури сосредоточенно скручивала подол ночной рубашки. – Так мы увидимся снова, прежде чем я превращусь в козу?

– Ты слишком хорошая, чтобы стать козой.

– Ты не ответила, диди.

– Да, – пробормотала я ей в волосы. – Я просто не знаю.

– Но если мы сейчас сестры, то и потом снова будем сестрами, верно?

– Разумеется.

– И в прошлой жизни мы тоже были сестрами, да?

– Естественно.

– Как думаешь, кем мы были? – Гаури подняла на меня глаза. – Принцессами?

– Нет, конечно, это же скучно. Мы с тобой могли быть звездами. И не теми, что слепо описывают чью-то жизнь, а прекрасными созвездиями, парящими высоко-высоко над судьбой. – Я указала на открытое окно. – Мы могли бы стать чем-то волшебным. Говорящими медведями, что построят дворец на манговом дереве. Или близнецами-макарами ^[12] с хвостами такими длинными, что ими можно дважды обхватить океан.

– Макары жуткие.

– Неправда.

– Они огромные! – Гаури широко развела руки. – И зубов у них куча.

Она зацепилась пальцами за уголки губ и растянула рот, обнажив несколько расшатанных молочных зубов.

– Оштры кыков, – сказала она, так и не отпустив руки.

– Что?

Гаури наконец оставила рот в покое.

– Куча острых клыков.

Я засмеялась:

– Ну, ты очень маленькая, с кучей зубов, и столь же свирепая и жуткая, как морской дракон.

– Драконом быть плохо.

– Почему? Чуть-чуть свирепости еще никому не повредило. Ты бы предпочла быть голубем или драконом?

– Матушка Дхина говорит…

– Я спрашиваю не матушку Дхину, а тебя.

Гаури глянула на меня из-под одеяла:

– Наверное, было бы неплохо уметь разводить огонь. Я бы не знала голода.

– Как всегда, сама практичность, – рассмеялась я.

Гаури плавно соскользнула с кровати. Я стиснула руки, чтобы не поддаться искушению ее утешить. Я не могла с ней нянчиться. Не могла убаюкивать ее ложными обещаниями. Могла лишь молить, чтобы она запомнила все мои слова, все рассказанные мною сказки, и надеяться, что когда-нибудь эти истории станут для нее утешением.

– Где бы мы ни находились, небо над нами будет общим. И мы всегда сможем отыскать друг друга в одном созвездии.

Гаури шмыгнула носом:

– В каком?

– Самом прекрасном. – Я указала на сходящиеся под слабым углом звезды. Возможно, я ненавидела прочие, но не это одинокое скопление огней, словно отстранившееся от остальных. – Одинокая Звезда. Вот наше созвездие. Легенда гласит, будто его создал тот же небесный архитектор, что построил золотой город Ланку.

– Взаправду золотой? – уточнила Гаури. – Наверное, туда я тоже наведаюсь.

Я рассмеялась и обняла ее в последний раз. Так было лучше, лучше уйти, не прощаясь. Закрыв за ней дверь, я вернулась к кучам одежды – распускать края сари и прорезать прорехи в шелке. Мне ведь нужно было слиться с толпой, когда попаду в город.

В голову закрались сомнения. Выбраться из гарема – не проблема, а вот дальше… Я провела немало часов над святилищем отца, слушая и наблюдая. Но какие бы тайные надежды я ни питала все эти годы – стать значимой в глазах двора, править, говорить так, чтобы слушали, а не бормотать под нос, – теперь они лежали на дне моего сознания, измученные и растоптанные. Если я уйду, то всю жизнь проведу в бегах. Или, может, меня даже искать не будут. И то, и то – незавидная участь.

Внезапно крошечные дии, озарявшие мои покои, разом погасли. Казалось, даже луна укрылась за черной завесой, погрузив комнату в кромешный мрак. Я слепо шарила по полу, как вдруг замерла, заслышав скрежет.

Рядом кто-то был.

– Гаури? – позвала я.

Сердце пустилось вскачь. Я двинулась вдоль стены, и по полу вновь что-то царапнуло – будто лезвие. Задыхаясь от паники, я вглядывалась во тьму, затопившую комнату. И вела руками по полкам, надеясь найти что-нибудь острое, но пальцы касались лишь отполированного дерева.

– Кто здесь? Покажись! – Я изо всех сил пыталась скрыть дрожь в голосе. – Не смотри на меня из тени, точно трус.

Из центра комнаты донесся леденящий хохот. Высокий. Женский. Я нахмурилась. «Одна из жен? Нет. Им негде взять оружие. А даже если удалось, как бы они научились с ним обращаться?»

– Разве так положено встречать меня после стольких лет? – произнес голос.

Сердце мое сжалось. Этот голос жил собственной жизнью и пробуждал некий скрытый опыт в глубинах моего разума. Легкий гул узнавания. Я невольно подалась на звук.

– Чего ты хочешь? Покажись, или я вызову стражу.

Женщина засмеялась, и у меня закололо ладони.

– Ну давай, попробуй.

И я попробовала. Но не смогла издать ни звука. Сколько ни напрягалась – воздух звенел тишиной. Тьма поглощала мои крики, и только бешеный стук моего сердца порой прорывался на поверхность.

– До сего дня я понятия не имела, куда ты отправилась. Странно, как мужчины порой невольно приносят пользу, – прорычала женщина.

От ее голоса по спине поползли мурашки. Он бросался на меня словно с тысячи разных сторон. Я слышала его у самого уха, за спиной, в углу комнаты. Он поймал меня в ловушку. На расстоянии голос звучал искаженно, будто пересек века и миры, чтобы отразиться в моей голове. На миг мне даже показалось, что я знаю свою гостью, и от этой правды в душе все перевернулось. Но мимолетное узнавание сменилось паникой, когда по полу вновь заскрежетал клинок.

По ступням скользнул холодный воздух. Она была рядом.

– Не знаю, кто ты, но ближе не подходи.

– А то что? – усмехнулась женщина. – Что ты можешь в этом слабом смертном теле?

Ощутив на коже ледяное прикосновение, я без раздумий… ее пнула.

Моя нога встретилась с чужой грудью. Я только и успела что ухмыльнуться, а в следующий миг уже лежала на полу.

– Еще рано, – промурлыкал голос. – Теперь я знаю. Я вижу тебя. Вижу… твой… дом. Ты должна меня провести.

– Никуда я тебя не поведу, – прошипела я и попыталась схватить ее, но не смогла.

Затем попробовала закричать, но звук отскочил обратно, и мир перевернулся, лишив меня всякого чувства направления.

Женщина стиснула мое запястье железной хваткой, такой ледяной, что у меня застучали зубы. И виски свело от холода. Я не могла кричать. Меня охватила паника. «Нет. Я не умру в этих стенах. Не так».