Книга Тайна Зинаиды Серебряковой, страница 44 – Елена Арсеньева

Вот это самый интересный вопрос, господа. По сведениям, полученным из того же источника, дамам не приходится напрягать свое воображение, представляя толпу распаленных мужиков, жадно взирающих на их престарелые прелести. Мужики в «черный зал» и впрямь попадают, причем некоторые из них ничем не отличаются по цвету от самого зала — ну, черные они, негритосы, стало быть! — и чем там кончаются стриптизерские забавы, ведомо только самим дамам и их зрителям.

На снимке вы можете видеть одну из тех веселеньких особ, которым заведение г-жи Цимбал помогает избавляться от избытков одежды и приличий. Пожалеем одурелую дамочку, не станем называть ни ее имени, ни имени ее супруга, который, между прочим, прославился открытием целой сети так называемых «дешевых магазинов» для ветеранов и пенсионеров, избежав таким образом уплаты грандиозной суммы налогов… Что же касается пресловутой дешевизны, то цены в этих лавочках скоро догонят и перегонят самые дорогие бутики нашего города». И подпись: «Ал. Фавитов».

Майя Ивановна умолкла.

Струмилин тоже на какое-то время онемел.

— Ну как? — спросила мама с такой интонацией, словно ей сводила челюсти оскомина. — Даже зубы почистить захотелось. А тебе не захотелось вымыть уши?

— Есть такое дело, — согласился Струмилин. — Гадость какая… Порываев вполне может подать в суд на «Ведомости», ты не думаешь?

— Так ведь они начнут защищаться, — задумчиво протянула мама. — И представь, что предъявят фото, на котором и впрямь изображена Оксана. Без всяких черненьких полосочек на лице. И вдруг у них есть подобные фотки других значительных особ? Думаю, Порываев и другие предпочтут откупиться от «Ведомостей». Найти тот самый их «источник» — а он, конечно, бьет в клубе, — выкупить негативы и все копии. Думаю, «Ла ви он роз» теперь обречен. Только больная зайдет туда даже просто маникюр сделать! К тому же среди его клиенток была Лола Самойлова, а Самойлов знаешь кто? Глава налоговой полиции! Уж он-то за честь супруги так тряханет мадам Цимбал вместе с ее черным залом и черным налом, что мало не покажется!

— Струмилин, к телефону! — закаркало за спиной из селектора.

И тотчас донеслось из коридора громогласное Палкинское:

— Анрю-юха-а! На провод!

Торопливо простившись с мамой, Струмилин выскочил из кабинета начальника, слетел по лестнице, ворвался в дежурку, сам не понимая, почему спешит, почему вдруг так заколотилось сердце.

— Слушаю. Я слушаю, алло?

Послышался глубокий вздох.

— Андрей? Это… я. Ты меня узнал?

— Да.

Святая правда. Еще когда бежал в дежурку, уже знал, кто это звонит.

— Это Лида, — все же решила уточнить она.

Струмилин нетерпеливо отозвался:

— Я понял, понял! Что-то случилось?

— Да. Мне нужно, чтобы ты как можно скорее, немедленно приехал в клуб «Ла ви он роз» — это на Алексеевской — и привез… — Лида нервно сглотнула: — И привез те фотографии, помнишь? С негром…

— Чт-то? — тихо, с запинкой спросил Струмилин. — С негром?

— Скажи ему про негативы, про негативы! — донесся взвинченный женский голос, и тотчас раздались гудки.

— Алло? — сказал Струмилин, а потом не глядя бросил трубку на рычаг и пошел из дежурки.

Вышел на крыльцо и постоял минуту, задумчиво глядя, как играет под ветром узорчатая тень кленовых листьев на белой крыше «Токсикологии». Витек читал в кабине какую-то рассыпающуюся на страницы книжонку. Валюха пыталась накраситься перед боковым зеркалом «Фольксвагена».

— Поехали, ребята, — сказал Струмилин, заскакивая в кабину.

— А вроде бы молчал «Курьер»? — удивился Виктор, терзая рычажки радиоустановки.

— Да это не вызов, а так, два шага, — уклончиво ответил Струмилин.

Валюха смотрела на него так, словно рентген делала:

— Неужели опять пищевое отравление на Ковалихе?

Вот же зараза, все насквозь видит!

Ну что ж, тем лучше. Ничего не нужно объяснять.

— Не на Ковалихе, а на Алексеевской. В клубе «Ла ви он роз».

Фельдшерица громко присвистнула, а шофер значительно хохотнул.

— Валюха, желаешь поближе познакомиться с тем… — Тут Струмилин на миг запнулся, потому что хотел сказать «с тем дебилом», но пожалел Валюхины чувства: — …с тем здоровецким парнем из джипа?

Да, она все поняла с полуслова:

— А что, есть шанс?

— Не только шанс, но и приказ.

— Рады стараться, ваше благородие! — хохотнула разбитная деваха. — А какова степень близости?

— На твое усмотрение. Главное, чтобы он на четверть часа был накрепко выведен из игры. Но как только я тебя позову, все бросай и заскакивай в машину, поняла?

— Яволь! — Валюха лихорадочно потерла руки. — А ты часом не знаешь, Струмилин, этот мальчик женат?

— Так ты сама и спроси! Витек… — Андрей повернулся к шоферу. — У тебя часы есть?

— А то!

— Хорошо. Значит, так: Валюха отвлекает своего красавца, я захожу в клуб. Ты ждешь пятнадцать минут и, если меня нет, вызываешь подкрепление. Полицию, «Скорую», пожарную, дежурную МЧС — на твое усмотрение, понял? И идешь с ними нас отбивать.

— Обижаешь, начальник! — ухмыльнулся Витек, ныряя рукой под сиденье. — Видишь? Да я тебя одной этой монтировочкой отобью, никакая МЧС не понадобится!

— Вот уж нет, ты нам потом нужен будешь живой и здоровый — ноги оттуда делать. Короче, подчиняйся приказу.

— Да пожалуйста. — Витек сунул монтировку обратно. — Приехали. Вон твоя Алексеевская.

— Готовность номер один. Валюха, в атаку!

С этими словами Струмилин выскочил из машины и вдавил палец в кнопку звонка рядом с черно-золотой вывеской. Подоспевшая Валюха бесцеремонно отодвинула его себе за спину и расстегнула пуговку на груди.

Дверь открылась. На пороге, поигрывая бицепсами, стоял «ребенок-олигофрен».

— «Скорую» вызывали? — поигрывая улыбочкой, спросила Валюха, расстегивая еще одну пуговку и шагая к охраннику так напористо, что он вынужден был попятиться в коридор.

Струмилин прошмыгнул в образовавшееся пространство, споткнулся на ступеньке лестницы, которая начиналась чуть ли не от порога, сморщился от резкого запаха краски и, оглянувшись, с изумлением убедился, что ни Валюхи, ни бывшего боксера в коридоре уже нет.

Фантастика какая-то!

Впрочем, он тут же забыл о них, когда из-за лестницы вывернулся невзрачный человечек со скучным лицом бухгалтера, а следом — мужиковатая особа в брючном костюме, стриженная в стиле «я только что после тифа».

— Ага, явился! — протянул бухгалтер. — Надо же, и в самом деле он, собственной персоной. Андрей Струмилин, так я понимаю? Странно… почему-то я думал, что ваше имя Денис. Или это какой-то код?