Книга Дети судьбы, страница 5. Автор книги Даррен Шэн

– Есть хуже монстры, чем Стив Леонард, и даже хуже чем властелин теней – буть то Стив или ты. Эти другие монстры ждут в бесконечном полете вокруг сцены мира, никогда не видимые человеком, но всегда наблюдающие, всегда жаждущие, всегда стремящиеся прорваться.

– Я связана законами, старше, чем человечество. Так было и с моим братом и так, в большой степени, с моим отцом. Если я воспользуюсь в своих интересах настоящим, и попытаюсь изменить курс будущего, о котором я знаю, я сломаю законы вселенной. Монстры, о которых я говорила, затем смогут свободно проникнуть в этот мир, и он станет котлом бесконечной, кровавой дикости.

– Похоже, он уже идет тем путем, – сказал я кисло.

– Для вас, может быть, – согласилась она. – Но для миллиардов других это не так. Ты бы хотел, чтобы все пострадали как ты – или хуже?

– Конечно, нет, – пробормотал я. – Но вы сказали мне, что они пострадают, так или иначе, что властелин теней уничтожит человечество.

– Он поставит человечество на колени, – сказала она. – Но он не будет крушить его полностью. Надежда останется. Однажды, в далеком будущем, люди смогли бы подняться снова. Если бы я вмешалась и развязала реальных монстров, то в слове надежда не стало бы смысла.

Я не знал, что думать об этих других монстрах Эванны – это был первый раз, когда она заговорила о таких существах – поэтому я перевел беседу, чтобы сосредоточиться на монстре, о котором я знал, слишком много.

– Вы ошибаетесь, когда говорите, что я могу стать властелином теней, – сказал я, пробуя изменить свою судьбу, отрицая ее. – Я не монстр.

– Ты убил бы Дэриуса, если бы Стив не сказал, что он твой племянник, – напомнила мне Эванна.

Я вспомнил ненавистную ярость, которая вспыхнула к жизни во мне, когда я увидел, что Шэнкус умер. В тот момент я стал как Стив. Я не заботился о правильном или неправильном. Я только хотел причинить боль своему врагу, убивая его сына.

Я видел проблеск своего будущего, животное, которым я мог стать, но я не хотел верить, что это было реально.

– Это было бы в отместку за Шэнкуса, – сказал я горько, пытаясь скрыться от правды. – Это не было бы действием неконтролируемого животного. Я не стал бы монстром только из-за одного убийства.

– Нет? – сказала Эванна с вызовом. – Было время, когда ты думал по-другому. Ты помнишь, когда ты убил первого вампирца в пещере Горы Вампиров? Ты плакал впоследстивии. Ты думал, что убивать неправильно. Ты верил, что кроме насилия есть другие пути уреглирования разногласий.

– И всё ещё верю, – сказал я, но мои слова показались пустыми даже для меня.

– Ты не пытался бы лишить жизни ребёнка, если бы верил, – сказала Эванна, поглаживая бороду. – Ты изменился, Даррен. Ты не зло, как Стив, но ты носишь в себе семена зла.

Твои намерения хорошие, но время и обстоятельства делают тебя таким, какого ты презираешь. Этот мир исказит тебя и, несмотря на твои благие намерения, монстр внутри тебя будет расти. Друзья станут врагами. Правда станет ложью. Вера превратится в большую шутку.

– Дорога мести всегда опасна. Следуя путями своей ненависти, ты рискуешь обратиться в них. Это твоя судьба, Даррен Шэн. Ты не можешь избежать её. Если только тебя убьёт Стив и станет Властелином Теней вместо тебя.

– А что Ванча? – прошипел я. – Что если он убьёт Стива? Неужели он станет вашим кровавым Властелином Теней?

– Нет, – сказала она спокойно. – Ванча имеет право убить Стива и решить судьбу Войны шрамов.

Но выйти за эти рамки можешь только ты или Стив. Никто другой. Смерть или уродство. Вот твои варианты.

Она прошла вперед, оставив меня с моими тревожными, ужасными мыслями. Действительно ли нет для меня надежды или мира? И, если нет, если я в ловушке между смертью от рук Стива и тем, чтобы заменить его и самому стать Властелином Теней, то что предпочтительней? Лучше жить и терроризировать мир – или умереть сейчас, пока я ещё наполовину человек?

Я не мог найти ответ. Казалось, он один. И я несчастно тащился так вперед и мои мысли вернулись к более актуальной проблеме – что я буду говорить своей взрослой сестре, которая похоронила меня как ребёнка.

Двадцатью минутами позже Дэриус открыв дверь, держал её приоткрытой. Я остановился, наполненный предчувствиями, глядя на дом. Ванча и Элис были позади меня, Эванна стояла за ними. Я умоляюще посмотрел на друзей.

– Я действительно должен сделать это?

– прохрипел я.

– Да, – сказал Ванча. – Неправильно рисковать жизнью мальчика, не информировав прежде всего его мать. Она должна решать.

– Ок, – вздохнул я. – Вы будете ждать здесь, пока я буду разговаривать?

-Да.

Я всглотнул, затем переступил через порог дома, в котором я жил, когда был мальчиком. После восемнадцати долгих лет странствий, я, наконец, пришел домой.

Дэриус провел меня в гостиную комнату, хотя я мог бы найти дорогу с завязанными глазами. Многое изменилось в доме – новые обои и ковры, мебель и светильники – но чувствовались, те, же самые, теплые и удобные, слоистые воспоминания о далеком прошлом. Это было, как бродить по дому спризраком – только дом был реальный, а я был призраком.

Дэриус открыл дверь гостиной комнаты. И здесь была Энни, ее каштановые волосы были связанны в пучок, сидела она в кресле перед телевизором, потягивая горячий шоколад, смотря новости.

– Наконец решил прийти домой, не так ли? – сказала она Дэриусу, заметив его краем глаза. Она опустила чашку горячего шоколада вниз. – Я волновалась. Ты видел новости? Здесь…

Она увидела, что я вошел в комнату вслед за Дэриусом.

– Это один из твоих друзей? – спросила она. Я видел, что она думает, что я выгляжу слишком старым, чтобы быть его другом. Она сразу отнеслась ко мне с подозрением.

– Привет, Энни, – сказал я, нервно улыбаясь, продвигаясь на свет.

– Разве мы встречались прежде? – спросила она, нахмурившись, не узнавая меня.

– В некотором смысле, – хихикнул я сухо.

– Мама, это… – начал говорить Дэриус.

– Нет, – перебил я. – Позволь ей увидеть самой. Не говори ей.

– Говорить мне что? – отрезала Энни. Теперь она искоса посмотрела на меня, в неудобстве.

– Посмотри поближе, Энни, – сказал я тихо, проходя через комнату, останавливаясь меньше чем в метре от нее.

– Посмотри в мои глаза. Они говорят, что глаза никогда не изменяются, даже если все остальное меняется.

– Ваш голос, – пробормотала она. – Есть кое-что о …, – Она встала – она была такой же высоты, как я – и пристально посмотрела в мои глаза. Я улыбнулся.