Книга Приусадебное убийство, страница 39 – Наталия Антонова

За ужином Мишустин неожиданно упомянул о том, что вчера ездил в город и встретил там некоего Ферапонтова.

— Ферапонтова? — удивилась Нина. — А что он здесь делает?

— Сказал, что хочет купить небольшой домик в этом райском уголке.

Детективы не вмешивались в разговор о неизвестном им Ферапонтове, пока Людмила не сказала:

— Должно быть, Сергей Степанович сильно рассердился на Олега Павловича.

Мирослава насторожилась.

— Думаю, уже все забыто, — отмахнулась Нина.

— Не скажите, — не согласилась Мишустина. — Варвара была такой завидной невестой, Ферапонтовы уже губы на ее приданое раскатали.

— А тут такой облом! — хмыкнул Мишустин-старший.

— И как к этому причастен Олег Павлович? — как бы невзначай поинтересовалась Мирослава.

— Как причастен? — всплеснула руками Людмила. — Да ведь Варвара — дочь его знакомых. Вадька Ферапонтов вскружил девчонке голову, и она собралась с ним под венец. А Олег Павлович возьми и расскажи все про художества жениха Варваре. Она сначала не поверила. А ее отец нанял частного детектива и все добытые им сведения выложил перед влюбленной дочуркой. Та два дня ревела, а потом дала жениху отставку. Ферапонтов-старший, когда узнал о вмешательстве Торнавского, чуть от злости не лопнул и, по-моему, до сих пор не может простить ему, что тот расстроил свадьбу его сыночка.

— И давно это было?

— Года два прошло.

— Я говорю, быльем поросло, — проговорил Дмитрий Егорович.

— Не скажи, — не согласилась Людмила Евгеньевна. — Ферапонтов — человек злопамятный, тем более что его сыночку больше так и не подфартило.

После ужина Морис остался играть в шахматы со Стивом.

— Я вижу, твоей маме стало значительно лучше, — обронил Морис.

— Ага, она спала, когда я пришел. Потом проснулась и сказала, что таблеток напилась и теперь все прошло.

— От жары это бывает, — обронил Морис.

— Она сильно из-за Олега Павловича переживает. Он хорошо к ней относился. Да и работу мама боится потерять, — вздохнул Стив.

— Ну работу-то твоя мама и другую найдет, а Олега Павловича действительно жаль.

— И Костю, — добавил мальчик. — Он не убивал, я знаю.

— Откуда? — небрежно спросил Морис.

— Просто я Костю давно знаю. Он очень добрый.

Мирослава тем временем вернулась в свою комнату и сразу позвонила Ужгородцеву.

— Андрей Семенович! Это Мирослава Волгина.

— Слушаю.

— Проверьте алиби некоего Ферапонтова Андрея Семеновича и его сына Вадима.

— Это еще кто такие? — недовольно спросил Ужгородцев.

— У них два года назад был серьезный конфликт с Торнавским.

— Суть конфликта?

— Это долгая история…

— Я не тороплюсь.

— Просто удивительно при вашей занятости, — не смогла удержаться от шпильки Мирослава. — Ладно, слушайте. — Она рассказала ему все, что узнала сама.

— И вы что же, подозреваете этих Ферапонтовых? — хмыкнул следователь.

— Не то чтобы подозреваю, но проверить не мешает.

— Ладно, проверим. Работайте дальше. — Из трубки раздался писк.

Мирослава озадаченно посмотрела на сотовый и пробормотала:

— Хорошие дела, кажется, господин следователь зачислил нас в свою группу. Ну что же, поработаем на родное государство.

За окном начало медленно темнеть, когда в комнату Мирославы кто-то тихо постучался.

Она подумала, что это Морис.

— Заходи.

Дверь осторожно отворилась, но вошел не Морис, а Александра Лесневская.

— Мне нужно с вами поговорить, — робко произнесла она.

— Ну что ж, заходите, — дружелюбно сказала Мирослава.

Саша подошла и села рядом. Она то сжимала пальцы, то теребила свою блузку.

— Вы не волнуйтесь, — ободряюще проговорила Мирослава. — Я здесь именно для того, чтобы помочь вам.

— И Косте, — неожиданно всхлипнула Саша.

— И Косте.

— Я полная дура, — сказала Саша.

— По-моему, вы преувеличиваете, — попыталась пошутить Мирослава.

— Нет, вы просто не знаете…

— Так расскажите.

— Я все о деньгах думала, мне хотелось, чтобы у нас все было.

— Это еще не преступление. Вы ведь о чем-то другом мне хотели рассказать?

— Да, об анонимных письмах.

— О каких письмах?!

— Анонимных…

— Почему я о них до сих пор ничего не знаю?

Саша пожала виновато плечами.

— Из головы они у меня вылетели.

— А у Кости?

— Тем более… Но я тут подумала и поняла, что это важно. Возможно, они связаны с тем, что случилось в этом доме? Не будь этих писем, мы бы не приехали…

— Когда пришло каждое из писем? Кому они были адресованы?

— Адресованы они были Косте. Когда точно пришли — не помню. Первое письмо Костя показал мне в июне, в начале месяца, а второе — накануне нашего приезда сюда.

— Где эти письма теперь?

— Я не знаю.

— Они оставались у Константина?

Саша кивнула.

— Попытайтесь узнать о письмах на свидании с ним.

— Хорошо.

— Эти письма обеспокоили вашего жениха?

— Да.

— Чем?

— Ну как же. Там же было написано, что дядя… — Саша замялась.

— Значит, главной причиной было опасение лишиться наследства?

— Ну что вы такое говорите! Конечно, Костя просто беспокоился о дяде. А наследство больше занимало меня. — Она заплакала.

— Успокойтесь…

— Он же говорил, что рассчитывать на него глупо.

— Почему?

— Дядя молод, рано или поздно он женится, и у него будут дети.

— Значит, избавиться нужно именно от дяди, пока он не женился или не написал завещание…

Саша покраснела от гнева.

— Почему вы все извращаете?! Вы что, вместо помощи погубить нас хотите?

— Я хочу выяснить правду.

— Вот и выясняйте!

— Пока логическая цепочка приводит к тому, что смерть дяди выгодна лишь вам с женихом. К тому же эта ссора…

— Она случилась из-за какого-нибудь пустяка, я уверена в этом.

— Почему же ваш жених не хочет о ней рассказать?