Книга Теория зла, страница 9 – Донато Карризи

Вначале – никакой паники, подумала Мила. Они просто прервали разговор и повернулись к незнакомцу. В опасных ситуациях самая обычная реакция – не страх, а недоумение: люди не верят, что с ними происходит нечто чрезвычайное.

– Тогда Белман встал из-за стола и открыл дверь, выяснить, в чем дело.

– Сам открыл? Разве он не заметил ружья?

– Заметил, конечно, но думал, что держит ситуацию под контролем.

Властный человек, одно слово, раздумывала Мила. Такие уверены, что всегда одержат верх. Томас Белман не мог смириться с тем, что кто-то пытается заставить его играть по своим правилам, тем более в его собственном доме. Особенно если этот кто-то держит в руках полуавтоматическую винтовку «Бушмастер .223». Как истинный делец, он тут же вступил в переговоры, будто мог предложить что-то такое, от чего нельзя отказаться.

Но Роджер Валин на переговоры не пошел.

Тут Мила заметила, как Борис прижимает наушник пальцем. Кажется, их пропускают. И правда, он повернулся к панели и нажал кнопку третьего этажа.

– По телефону мальчик сказал только, что Валин начал стрелять, – продолжал инспектор, пока они поднимались. – В действительности события развивались немного не так. Вначале хозяин и гость немного поспорили, потом убийца запер Джеса в кладовке, а всех прочих загнал наверх.

Между этажами кабина замедлила ход. Эти несколько секунд Мила использовала, чтобы перевести дух.

Начинается, подумала она.

6

Двери лифта растворились.

Бориса и Милу сразу ослепили галогенные лампы, расставленные на штативах по всему коридору: на месте преступления работают при закрытых ставнях или задернутых шторах, ибо при дневном свете эксперты могут чего-то не заметить. Миле было памятно ощущение: будто входишь в ледяную пещеру. Здесь оно еще усиливалось оттого, что кондиционер работал на полную мощность. Тепло сентябрьского утра не должно было проникнуть в помещение, на то существовала особая причина.

Тела все еще здесь, осознала Мила. Близко.

В коридоре и в комнатах хлопотали криминологи, изучая сцену преступления: в своих белых комбинезонах они походили на молчаливых расторопных инопланетян. Мила переступила границу между миром живых и миром мертвых. Двери затворились за ее спиной, и лифт поехал вниз, создавая ощущение, что все пути к отступлению отрезаны.

Борис пошел впереди, показывая дорогу.

– Убийца не расстрелял всех сразу. Он разделил их и уничтожил одного за другим.

Мила насчитала на этаже четыре двери.

– Привет, – поздоровался судмедэксперт Леонард Вросс, которого за восточные черты лица все называли Чаном.

– Здорово, доктор, – отозвался Борис.

– Готовы посетить волшебный мир Роджера Валина? – Эксперт, хотя и шутил не к месту, был надежным, проверенным специалистом. Он протянул коллегам баночку с камфарной мазью, потереть под носом, чтобы перебить смрад. – У нас тут на третьем этаже четыре первичные сцены. Плюс внизу еще одна вторичная. Как видите, полный комплект.

Различие между первичными и вторичными сценами заключалось в способе, каким было совершено преступление. Во вторичных не так четко проявлялась динамика действий, но они могли оказаться важными для определения мотива преступления.

Поскольку Борис не упоминал о вторичных сценах, Мила задумалась, что же такое ждет их на нижнем этаже.

Тем временем судмедэксперт провел их в комнату Криса, шестнадцатилетнего сына Белманов.

Постеры тяжелого рока. Несколько пар кроссовок. Спортивная сумка, брошенная в углу. Компьютер, телевизор с плазменным экраном, игровая приставка. На спинке стула футболка с принтом, чествующим Сатану. Но дьявол на футболке не настоящий. Настоящий явился в эту комнату под видом безобидного бухгалтера.

Баллистик замерял расстояние между вращающимся креслом и трупом, распростертым на простынях, пропитанных кровью.

– На теле жертвы обширное огнестрельное ранение в брюшную полость.

Мила разглядела насквозь промокшую, заскорузлую одежду: парень истек кровью.

– Убийца не стал стрелять в голову или в сердце, – заметила она. – Выстрелил в живот, чтобы продлить агонию.

– Валин хотел насладиться сценой. – Борис указал на стул перед кроватью.

– Но спектакль он поставил не для себя, – поправила его Мила. – Для отца, который из своей комнаты слышал, как сын плачет и кричит.

Она вообразила весь ход бесконечно длящегося страдания. Жертвы заперты, каждая в собственной комнате, превращенной в тюрьму, в месте, с которым связаны самые дорогие воспоминания; они слышат, что происходит с родными людьми, и содрогаются, зная, что скоро наступит и их черед.

– Роджер Валин – поганый садист, – заключил Чан. – Скорее всего, он не спешил, разговаривал с ними, переходил из комнаты в комнату. Наверное, даже позволял им надеяться, что возможно спасение. Если они найдут правильные слова и будут себя хорошо вести, их участь переменится.

– Что-то вроде суда, – вставила Мила.

– Скорее, пытки, – поправил ее Чан.

Выстрел – и Валин идет дальше. Так же поступили и они. Следующая – комната девушки. Лиза, девятнадцать лет. Розовые занавески и обои с лиловыми маргаритками. Хотя Лиза и выросла, она не захотела слишком многое менять в своей комнате. Куклы и плюшевые зверюшки уживались с косметичками и тюбиками губной помады. Школьные похвальные грамоты и фотография из Диснейленда между псом Плуто и Русалочкой соседствовали на стенах с постерами разных рок-групп.

Тело девушки на светлом паласе приняло какую-то странную позу. Перед роковым выстрелом ей удалось разбить окно, она пыталась бежать, но мужества, какое в нее вселило отчаяние, все-таки не хватило, чтобы отважиться на прыжок с четырехметровой высоты. Она отказалась от своего намерения, она тщетно молила о милосердии: тело так и осталось коленопреклоненным.

– Рана в области правого легкого. – Чан показал выходное отверстие на спине.

– Валин не имел при себе холодного оружия, так ведь? – У Милы были особые причины задать этот вопрос.

– Никаких физических контактов, – подтвердил Чан, улавливая ее сомнения. – Он не соприкасался с жертвами, все время сохранял дистанцию.

Речь шла о важной детали. Тот факт, что убийца не хотел пачкать руки в крови, исключал психопатическую составляющую. Миле на ум пришло слово, в совершенстве описывающее то, что произошло в этих стенах.

Казнь.

Они прошли в третью комнату, ванную. Госпожа Белман лежала, привалившись к двери.

Судмедэксперт указал на окно:

– Оно выходит на насыпь. В отличие от других комнат этого этажа, здесь высота до земли – пара метров, не больше. Женщина могла бы выпрыгнуть. Может, сломала бы ногу, а может, и нет, и тогда добралась бы до шоссе, остановила машину и попросила помощи.