Книга Повороты, страница 36 – Алиса Юридан

— Ты же сам мне посоветовал!

— А ты и рада была.

Рэйчел замолчала и опустила глаза. Немного подумав, она вновь посмотрела на Уолтера.

— Думаешь, не стоило?

— Не знаю. Но, по крайней мере, Прайс в курсе того, что творится у тебя в голове, а насколько это хорошо — время покажет.

— Сара, наверное, тоже в курсе.

— Наверное. Рэндалл приедет — спросим.

— Да, — Маккартни вздохнула. — Ты придумал, что делать сейчас?

— Ага. Лично я считаю, что надо поплотнее заняться Мартином. Всё это наблюдение ничего не даёт пока, надо действовать по-другому.

— Хочешь поговорить с ним?

— Возможно. Может, ещё как-то повзаимодействовать.

— Да, пожалуй, это неплохой вариант. Пока других вроде и нет, увы.

— Нет. Только если так же разрабатывать Паркер, но это во вторую очередь, наверное. Надо подумать. А у тебя есть какие-то идеи?

— Пока нет. Согласна с Оуэллсом и Паркер.

— Тогда займёмся поплотнее Оуэллсом. Всё же не зря он приходил, явно не зря.

— Это да.

Пока они дожидались Рэндалла Прайса, Рэйчел азартно строила теории и планы по поводу Оуэллса. Корнетто только усмехался, слушая её. Она так вдохновилась идеей, что они подберутся поближе к Мартину и что он наверняка виновен, что забыла, как совсем недавно так же азартно взяла след Сары, как ей тогда казалось. Да, Маккартни — увлечённая натура. И непростая, к слову сказать. Есть стороны, которые он до сих пор в ней не понял. А случаю в квартире Хоффмана до сих пор не найдено объяснения, хотя Митчелл и, вероятно, Эванс, уже нашли его для себя. Как Райан и советовал, Уолтер присматривался к Маккартни тщательнее, чем раньше. Внимательнее слушал все её слова. Пытался оценить обстановку. Но пока ещё не мог решить, что с ней делать дальше.

— Добрейшего дня, мои дорогие. — Вид Рэндалла совсем не соответствовал его напускному хорошему настроению. — Сразу к делу: Уолтер, надо поговорить.

— Конечно, — кивнул Корнетто.

Рэйчел осталась в коридоре, а Уолтер с Рэндаллом скрылись за дверью прайсовско-эвансовского кабинета.

— Как там Сара?

— Не очень. — Прайс вздохнул.

— Знает про Маккартни?

— Факт знает, подробности — нет.

— Проверяешь?

— Обязан.

— Но не веришь?

— В то, что убила? Конечно, нет. У Рэйчел хорошее воображение.

— Как она сказала, она просто анализирует то, что ей известно.

— Это да. Вообще всё то, что она мне сказала, и правда интересно — ты не зря её послал ко мне. Главное, чтоб это не стало её навязчивой идеей.

— Да уж. Скоро Сару отпустят-то?

— К сожалению, без понятия. Если про подозрения в убийстве никто не знает и не узнает, то факт нарушения полномочий налицо, и там этого ой как не любят.

— Печально. Её тут не хватает.

— Знаю. Майкл уже скоро прилетит. Райан тоже поправляется. Жаль, что всё так на тебя одного навалилось.

— У меня есть Маккартни, — усмехнулся Корнетто.

— Да, кстати — как она? Сара утверждает, что Рэйчел зачем-то её подставила и что ты обязательно увидишь что-то подозрительное в её поведении.

— Митчелл, между прочим, тоже так считает.

— Он в курсе?

— Да.

Прайс кивнул скорее одобрительно, чем нет.

— Так что скажешь?

— Ну, пока ничего особенно подозрительного я не увидел, но времени прошло ещё не так много.

— А знаешь, в первые секунды её слова меня почти убедили. Если бы тогда речь шла не о Саре, а о ком-то другом, я бы поверил если не в виновность, то в причастность к убийству.

— Ты про теорию Маккартни?

— Да. То, что она говорила — и про Оуэллса, почему-то отказавшегося сотрудничать, увидев Сару, и про тело, которое перетащили на нашу территорию, и про улики, которые невозможно найти, и про то, что Сара не может раскрыть дело, и про то, что она была знакома с Ричардом — право, всё это довольно странное стечение обстоятельств и, к сожалению, говорит не в пользу Эванс. Поэтому лучше пока не сообщать никому об этом. Я верю, что всё это совпадение. Лучше не обострять понапрасну.

— Ты прав.

— А теперь к главному. — Прайс достал из папки несколько документов. — Уолтер, при данных обстоятельствах мне не остаётся ничего другого, и я не знаю, как к этому относиться, так как это единственный оставшийся выход. Ты знаешь, что я о тебе думаю. О тебе и о Саре.

— Ты о чём сейчас, Рэн? — удивился Уолтер.

— Как ты понимаешь, в сложившейся ситуации Сара больше не может соответствовать моему назначению, как бы мне этого ни хотелось. С этими разбирательствами ей бы хоть остаться в отделе, не то что возглавлять его. Кто знает, чем это всё закончится.

Уолтер чуть не подавился жвачкой.

— Ты серьёзно, Рэн?

— Как никогда.

— Но это же идиотизм — загубить человеку карьеру из-за какой-то чертовщины!

— Абсолютный. Но такова наша система. Возможно, в данном случае она идёт против нас, но правила есть правила.

— Я просто не…

— Уолтер, подпиши здесь и здесь и займи моё место теперь уже окончательно и бесповоротно. У Сары был шанс, и я не жалею о своём решении, но шанс этот по не совсем понятным мне причинам загублен. Не загуби свой, Уолтер. Ибо Митчелла ставить во главу я пока не готов.

— Рэн…

— Слушай, ты же хотел этого, я знаю. И, возможно, мне стоило сразу так сделать. Но я сделал по-другому, и у меня были свои причины. Без обид.

— Да какие обиды, босс? Это было твоё обдуманное решение, и мы все его поддержали.

— Верно, обдуманное. Хотя, видимо, я немного ошибся — женщинам нельзя полностью доверять. Даже если это Сара Эванс. Или я не знаю, как ещё это всё объяснить. Весь этот дурдом. К сожалению, когда Сара вернётся в отдел (а я очень надеюсь, что это произойдёт), она вряд ли сможет вернуться к своей недавней новой должности. Так что, Уолтер, теперь вся ответственность на тебе, и я прошу тебя — береги отдел. Вы все замечательные, и вы знаете это — я просто очень хочу, чтобы у вас всё было хорошо. И я прошу тебя об этом.

— Конечно, Рэн… — Корнетто даже немного растерялся. Слишком уж внезапно всё это. — Уж поверь мне, я люблю наш отдел не меньше тебя.

— Я знаю. И ещё раз — без обид, да?

— Разумеется.

— Что ж, тогда вот бумаги, и я наконец-то со спокойной душой могу вас оставить.

— Нам будет не хватать тебя, Рэн.

— Мне вас тоже.