Онлайн книга «Балканский рубеж»
И добавил себе, по-русски: – «Духи» везде одинаковые. – Мы знаем, – продолжил Милич, – что через два-три дня вот отсюда, из Селины, пойдет конвой – отъезжающие собираются группами, психологически так спокойнее. И еще мы знаем, что им не удалось договориться с эмиссарами Смука… Распахнулась дверь, влетел полицейский, покосился на Шаталова. – Потревожил? Извините! Шеф, срочный вопрос! – Все в порядке, – сказал Милич. – Это сержант Дробанович. Это инспектор Аджич, прибыл в усиление. Руководитель нашего спецотдела. Дробанович пожал Шаталову руку. – Дробанович, приятно познакомиться… Не знал, что у нас есть спецотдел… Шеф, разве не мы за переход Штерна отвечаем? – Разумеется, – удивился Милич. – Как всегда! – Его уже увезли! Военные. Чарич, комендант «Слатины». – Что за ересь… И при чем здесь охрана аэропорта? Попробую связаться с Брегичем. Как ты сказал? Чарич? Пружины и маятники – V Дорога до точки рандеву занимала менее часа. Три армейские машины углубились в лес. Штерн бесцельно смотрел сквозь стекло на пролетающие мимо деревья, заросли кустарников, освещенные солнцем прогалы. Комендант аэропорта «Слатина» капитан первого класса Чарич впервые оказался в роли провожатого. Он исподтишка разглядывал сидящего рядом швейцарца. В присутствии красавца доктора многие мужчины испытывали комплекс неполноценности, и комендант не стал исключением – инстинктивно выпятил вперед безвольный подбородок, прищурил невыразительные рыбьи глаза. – Волнуетесь? – чуть покровительственно спросил Чарич по-сербски. Штерну не хотелось разговаривать, но особого выбора не было. – А вы как думаете? Хотя скорее нет. Не в первый раз все-таки. Чарич выудил из портфеля бумагу и авторучку, протянул Штерну. – Формальности. Нужно подтверждение, что вы направляетесь в расположение ОАК по своей воле и что все связанные риски… – Я в курсе, – мягко прервал его Штерн. Взял листок, пробежался по тексту, размашисто расписался в углу. Чарич аккуратно убрал расписку в портфель. – Не представляю, каково это – отдать себя безоружного в руки этим… Штерн пожал плечами: – Для вас они враги, в этом разница. А я нейтрален. Готов поспорить, меня ждет теплая встреча. Сытная еда, хорошие напитки. Фитим Болла – гостеприимный хозяин, если приходишь к нему без оружия. И он человек слова, так что мне не о чем беспокоиться. – И еще Смук – террорист и убийца. – А я посредник между ним и теми, кто считает его террористом и убийцей. Фитиму Болле незачем причинять мне вред. У вас здесь война, пленные с обеих сторон. И никто не знает, что с ними делать. Ведь пленные – сплошные расходы. Их надо кормить, поить, сторожить. А кого-то еще и лечить. Вот таких я и пытаюсь вытащить. Взываю к «рацио» Фитима Боллы. – Почему он вам доверяет? – Это не вопрос доверия, – улыбнулся Штерн. – Я же ничего не обещаю. Просто говорю: отдай тех, кто причиняет хлопоты. Сбрось балласт! Он разумный человек. Учился в Швейцарии, между прочим. Армейская колонна выехала на крутой берег горной речки. Впереди показалась тонкая ниточка подвесного моста. Машины остановились на вытоптанном пятачке перед ржавыми опорами, держащими стальные тросы. – Оружие с собой, но в руки не брать, – приказал Чарич по рации. В сопровождение он взял десять человек из охраны аэропорта. Бойцы выгрузились из машин, рассредоточились. Чарич вылез, размял ноги, через силу взглянул на противоположный берег – и словно посмотрелся в зеркало. Три пыльных джипа. У кустов и деревьев люди в камуфляже. Каждый вооружен, но руки свободны и на виду. Короткое техническое перемирие. Чарич открыл Штерну дверцу. Тот спрыгнул в пыль, набросил на плечо небольшой городской рюкзак. Логотип «От сердец к сердцам» на заднем клапане. У него, наверное, и на трусах сердечки, раздражился Чарич. – Я готов, – сказал Штерн. С другой стороны реки раздался сиплый рев. Один из оаковцев перехватил на подходе к мосту старенькую косоварку, тянущую за собой осла. Было видно, как оаковец бьет себя пальцем по запястью, объясняя, сколько придется подождать. Старушка завозмущалась, запричитала по-албански, потянула осла за уздечку. Животина снова заревела. Штерн ступил на мост первым, Чарич за ним, дощатый настил завибрировал, заиграл под ногами. Одновременно с другой стороны им навстречу двинулся оаковец в форме германского образца без знаков различия. Бейсболка с длинным козырьком затеняла его лицо. Чарич почувствовал, как холодная капля пота побежала по хребту. Пока стороны сходились, над берегами повисло напряженное молчание. Бойцы югославской армии и бойцы ОАК смотрели друг на друга, на мост, на идущих навстречу друг другу людей. Старушка положила руку на холку ослу, тот послушно замер и как будто тоже смотрел на мост. – Герхард Штерн, – сказал Чарич в спину доктору, – подтвердите, что действуете по своей воле, без внешнего давления. Напоминаю, что далее мы не сможем обеспечивать вашу безопасность. – Подтверждаю, – не оборачиваясь, ответил Штерн. Оаковец подошел вплотную, обратился к доктору по-сербски: – Проходите к машине. Я догоню. Штерн кивнул. Чарич остановился, глядя, как доктор уходит все дальше. Смотреть бы куда угодно – лишь бы не встречаться глазами с оаковцем. – Слушай внимательно, комендант Чарич, – сказал тот негромко. – Через несколько дней вы уйдете из Косова насовсем. И от тебя зависит, будут ли в эти дни потери в твоем гарнизоне. – Без НАТО за плечами ты не был бы таким самоуверенным, Смук. – Не перебивай, времени нет. Аэропорт – не та вещь, чтобы оставлять без присмотра. С завтрашнего дня туда начнут прибывать люди. Не военные – мирные. Что-то вроде охраны порядка. Ты не будешь их трогать, вмешиваться в их дела и вообще замечать их присутствие. Заброшенные технические здания в южной части аэропорта – они разместятся там. Чарич, наконец, решился посмотреть противнику в глаза: – С чего ты взял, что я?.. Во взгляде Смука не было ничего угрожающего. – Ни один твой человек не пострадает. Я лично пришел сюда, чтобы гарантировать тебе это. Вы спокойно упакуете вещички и уедете. Образцовая эвакуация. Майорские погоны. Или – сам знаешь. Не дожидаясь ответной реплики, Смук развернулся и направился вслед за Штерном. Чарич еще несколько секунд стоял на месте, глядя оаковцу в затылок. Потом двинулся назад к своим. Доски ходили под ногами, задавая ритм шага. Ни один твой человек не пострадает. Ни один твой человек не пострадает. Смук добрался до своего берега первым и сел на заднее сиденье джипа рядом с гостем: |