Онлайн книга «Моя дорогая»
|
Но Петр Васильевич неожиданно взбрыкнул: нет, сынок, раз ты изначально не собирался меня звать, тогда к чему сейчас все эти любезности?.. Этим же вечером разразился подробным постом на публику, как родной сын отказался звать отца на свадьбу. И когда, под давлением окружающих, сынок все-таки решил позвать отца, то, разумеется, Петр Васильевич отклонил это предложение. Ибо не от души оно шло… Друзья Петра Васильевича, вернее, те, кто комментировал его блог, принялись дружно осуждать Филиппа и жалеть несчастного отца. – В этом он весь!.. – с досадой воскликнул тогда Филипп. – И зачем только я на его страничку заглядываю? Все, кончено, это в последний раз. – Ты уверен? – спросила Надя. – Да. Пора уже мне повзрослеть и не ждать любви от своего папеньки. Если его жизни и здоровью будет что-то угрожать, да, я приду к нему на помощь. Просто потому, что так надо. Но не раньше того момента, как помощь ему понадобится. Хочет папенька спектакли на публику устраивать – пускай. Я не собираюсь больше в этом участвовать. И доказывать кому-то, что все было наоборот, какой смысл? Кому и зачем я должен что-то объяснять… Ну а все эти танцы с бубнами вокруг него, с подвозом продуктов и домашними делами… с этим покончено. Завел молодую возлюбленную? Вот пусть она в магазин за него и ходит и водопроводчиков из ЖЭКа вызывает, чтобы ему подтекающий унитаз починили… – Скажут, что ты тем самым шантажируешь Петра Васильевича, не даешь пожилому человеку жить так, как ему нравится, – с иронией произнесла Надя. – Вынуждаешь избавиться от Ольги. – Ну нет, я не согласен еще и Ольгу на себе тащить! – мрачно произнес Филипп. С этого момента он и правда словно вычеркнул из своей жизни отца. Алименты родителю платил, но срываться по первому зову Петра Васильевича перестал. И Надя тоже не стала звонить, писать Ольге, которая так легко вовлеклась в интриги своего возрастного возлюбленного. Что Петр Васильевич выгадывал, устраивая эти спектакли на публику с демонстрацией собственных страданий и того, как с ним все ужасно обращаются, – непонятно. Но вот теперь Ольга сама приехала. Откуда-то узнала адрес… Хотя вполне в духе бывшей компаньонки – быть в курсе всего и знать, где кого можно найти. – Оля?.. Привет! – махнула рукой Надя. – А, вот ты где… – Ольга подошла ближе, остановилась напротив Нади с той стороны забора. – Поздравляю. – Зайдешь? – Нет, я ненадолго, – покачала головой Ольга. – Ты знаешь, мы с Петей… то есть с Петром Васильевичем, тоже решили пожениться. Надя и не знала, что ответить. «Он же старше ее на тридцать лет! – с изумлением подумала она. – Впрочем, какое мне дело?..» – Что ты молчишь? Удивлена? – Есть немного… – пробормотала Надя. Ольга помолчала. Она глядела в сторону, вытянув шею: там Филипп болтал с приезжими гостями. – Кто это с ним? – спросила Ольга. – Благодарные пациенты. – А-а… Понятно. Но ты должна знать. Я хочу ребенка. И он у нас с Петей – будет. Через год, два… но точно будет. – Прекрасно, – сдержанно произнесла Надя. – Но мне немного страшно, – продолжила Ольга. Теперь она смотрела только на Надю – с мрачным, исступленным, каким-то даже фанатичным выражением лица. – Возраст-то у Пети… Если с ним что-то случится, как мне одной потом нашего ребенка поднимать? – Ну так найди себе другого… м-м… жениха. Помоложе. И еще. Получается, мы с Филиппом полностью должны вам обоим подчиниться, все по вашим правилам делать, а то, не дай бог, Петр Васильевич обидится?.. Зато Петру Васильевичу можно все, да? Он вправе ставить условия, обижаться и прочее… Гадости в сети писать… Ольга словно не расслышала вторую часть Надиной фразы. Ответила: – Предлагаешь мне найти жениха помоложе? Это тоже не гарантия. Но нет, я не об этом… Ты опять меня куда-то в сторону уводишь! – с досадой произнесла Ольга и даже ногой нетерпеливо топнула. – Я о том, что если с Петром Васильевичем что-то случится, мне есть на кого положиться. На тебя и на Филиппа. Он ведь будет братом этого ребенка. Ребенок – ваш брат. Твой и Филиппа. Возможно, он родится копией твоего мужа. Он классный, Филипп, я бы очень хотела ребенка, похожего на него… – Оленька, ты бредишь, – с тоской произнесла Надя. – Вообще-то, это я хочу ребенка, похожего на моего мужа. А у тебя свой муж будет. Я не понимаю, о чем ты? – воскликнула она. – За твои решения – рожать или не рожать, выходить замуж или нет – ответственна только ты, мы с Филиппом тут ни при чем. – А все равно вам никуда не деться. Все равно… – пробормотала Ольга и попятилась назад, к такси. Села в него, и машина тронулась с места. Надя проводила такси изумленным взглядом. Вернулась к гостям и Филиппу. Там – шум, звон бокалов. – Солнце, ну ты куда пропала?.. И что случилось, на тебе лица нет? – встревожился Филипп. – Хочу какую-нибудь музыку… Такую… Не знаю, сам выбери. Ну чтобы особенную, главную, что ли… – взмолилась Надя. Ей очень хотелось забыть поскорее те слова, что она сейчас услышала от Ольги. – Хочу то, не знаю что, – звонко поцеловал ее муж. – Прелестно. Вот они, женщины! Вова, мы говорили… Эту песню поставь! – обернулся к диджею Филипп. – Есть! – отозвался Вова. В теплом, пахнувшем опавшей листвой воздухе разнеслись знакомые звуки одной старой мелодии. И проникновенным речитативом прозвучали слова: Когда вода Всемирного потопа Вернулась вновь в границы берегов, Из пены уходящего потока На сушу тихо выбралась Любовь — И растворилась в воздухе до срока, А срока было – сорок сороков… Надя вздохнула: ее словно отпустило. Даже дышать стало легче. Филипп обнял Надю, закружил ее в медленном танце. – Ольга приезжала? – спросил муж. – Да. – Я видел. Что она сказала? Все-таки решила поздравить тебя? – Да. Еще там ерунду всякую болтала… Но мне все равно. Я же с тобой. Они некоторое время молчали, обнявшись, мелодия старой, знакомой, забытой и вновь вспомнившейся песни будто сама кружила их, точно ветер – листья. …И чудаки – еще такие есть — Вдыхают полной грудью эту смесь, И ни наград не ждут, ни наказанья, — И, думая, что дышат просто так, Они внезапно попадают в такт Такого же – неровного – дыханья… – Я вот что думаю… – Что, милая? – Я думаю, что брак – это вовсе не труд. И мне непонятны эти слова, что над отношениями надо работать… Брр… Работать. Не так, все не так. И любовь, и работа – это для радости. Для удовольствия. Это приятно потому что. |