Онлайн книга «В этой книге полно пауков. Серьезно, чувак, не трогай ее»
|
2 часа 15 минут до бомбардировки Неназываемого Маркони попытался высказать еще какое-то возражение, но Оуэн уже не слушал – его глаза не отрывались от меня. Он оборвал Маркони на полуслове и сказал: – Все люди здесь. И все зеленые. И смотри, есть только один человек, защищающий тебя. Посмотри вверх, на всех этих зеленых, которые смотрят на нас с крыши. Заметил, что никто из них не спустился и не сказал ни слова в твою защиту? Никто из них не встал здесь, перед тобой, и не сказал: «Если ты возьмешь его, возьми и меня!» А знаешь почему? Потому что каждый из них знает, что ты не сделаешь этого для них. 2 часа 14 минут до бомбардировки Неназываемого Джон ехал задом, и продолжал ехать. Дальше и дальше по улице, глядя через лобовое стекло Кэдди на тягач и его наклоненный кузов, которые становились все меньше и меньше. Он остановился. И задумался. Джон выкинул сигарету в окно. И пристегнулся. 2 часа 10 минут до бомбардировки Неназываемого – Чувак, – сказал Оуэн, – скорее всего, ты ни черта не поймешь. Но мне нужно это сказать. Потому что, Вонг, мы собираемся умереть. Не думай, что я этого не понимаю. Я знаю, что федералы не собираются выпускать нас отсюда. Так что разреши мне немного поговорить. Я поддерживал порядок в карантине с того дня, как федералы свалили отсюда. Я бы сказал, в конечном счете, – это самое лучшее, что я сделал в своей жизни. Может быть, единственное хорошее дело, которое я когда-нибудь сделал. И все было в порядке. Сбросят ли на нас бомбу, или нас разорвет толпа, я предстану перед Создателем и скажу, что охранял карантин до тех пор, пока мог. И вот мое последнее действие: я объявляю тебя виновным в смерти тридцати мужчин и женщин, и в вероятной смерти еще двухсот семидесяти душ. Я признаю тебя виновным в единственном настоящем грехе, который Иисус просил никогда не совершать: тебе наплевать на всех, кроме самого себя. Док, отойдите в сторону. Из-за спины Оуэна кто-то сказал: – Там, снаружи, какая-то вечеринка. Послушайте. – Что? – Музыка. Они поставили «Криденс». И они добавили звука. «Восходит несчастливая луна» гремела вдали, становясь все громче и громче. И к песне примешался другой звук, ужасный шум, словно механический Чубакка упал в камнедробилку. И в это мгновение «кадиллак» Джона, ревя, взмыл в воздух. Он пролетел над первой изгородью и почти перелетел вторую – задние шины зацепились за колючую проволоку и начали сматывать ее с верхушки изгороди, так что за падающим Кэдди волочился хвост, как ленточки за воздушным шаром. Все бросились врассыпную. Радиаторная решетка Кэдди нырнула прямо в середину костра, в воздух взлетели дым, языки пламени и кости. «Кадиллак» запрыгал и наконец остановился посреди дождя из горящих человеческих черепов. Голос Джона Фогерти смешался и умолк. Дверь водителя открылась, и Джон вывалился наружу, держа в руке обрез. – КТО-НИБУДЬ ЗАКАЗЫВАЛ ЧЕРТОВ ПОБЕГ ИЗ ТЮРЬМЫ С ОБРЕЗОМ? – проорал он. СТЕНОГРАММА РАЗГОВОРА МЕЖДУ ОПЕРАТОРОМ БЕСПИЛОТНИКА КАПИТАНОМ ШЕЙНОМ МАККИНИСОМ (ПОЗЫВНОЙ «СТРАЖ») И ПОДПОЛКОВНИКОМ ЛОРЕНСОМ ИГЛСОНОМ («ЯНКИ СЕМЬ-ДЕВЯТЬ»). 15 НОЯБРЯ, 9:55 УТРА Страж: Сообщаю. Транспортное средство прорвало изгородь карантина с западной стороны. Повторяю. Транспортное средство, по виду гражданский автомобиль, прорвало ограждение. Янки Семь-Девять: Страж, вы видите нарушение герметичности? Страж: Отрицательно, э, Янки. На вид ограда не тронута. Янки Семь-Девять: Страж, мне нужно уточнение. Мне кажется, вы сказали, будто средство транспорта прорвало… Страж: Утвердительно. Внутри ограды появился автомобиль, водитель вышел. Янки Семь-Девять: Тогда почему изгородь невредима? Страж: Э… похоже, он перелетел через нее. Янки Семь-Девять: Он что? Страж: Янки, мне кажется, он перелетел через нее. Ну… какой-то грузовик с наклонной платформой. Я думаю, он использовал ее для прыжка. Янки Семь-Девять: Хорошо. Вы сказали, что ясно разглядели водителя? 2 часа 5 минут до бомбардировки Неназываемого Джон схватил меня за плечи и заорал мне в лицо: – ДЭЙВ! ЭТО ТЫ ТАМ, ВНУТРИ? ЭТО Я. ДЖОН. Я ТВОЙ ДРУГ. ТЫ ПОНИМАЕШЬ МЕНЯ? – Почему ты так говоришь? Я посмотрел внутрь Кэдди. Джон пришел один. – Где Эми? – Не знаю! Я думаю, что за городом. – О. Слава Богу. – Или нет. На самом деле я не знаю. Оуэн шагнул вперед и отбросил в сторону дымящийся череп. Он поднял пистолет. Джон поднял дробовик. Они внимательно поглядели друг на друга. – Оуэн? – спросил Джон. – Что ты, черт побери, здесь делаешь? – Да это же ты, Джон, свихнувшийся сукин сын. – Он инфицированный? – спросил Джон, обращаясь ко мне. – Не думаю. – Никто из нас не инфицирован, – сказал Оуэн. – Мы… этого не знаем, – сказал я. – Ладно, не важно, – сказал Джон. – Вам всем надо валить отсюда ко всем чертям. В полдень здесь останется только кратер от бомбы. Оуэн, ты разве не слышал объявление? – Погоди, – сказал я. – Вы, что, знаете друг друга? – Ага. Помнишь, я говорил тебе, что подбираю инструменты для него? Это диджей О-Фанк. – Обратившись к Оуэну, он сказал: – Черт побери, я думал, ты не здесь, а на ферме Дэрила, уехал отсюда. – Я и был. Но поехал в город за пивом и попал в лапы федералам. Я ударил одного из этих парней в скафандрах и, наверно, они восприняли это как признак инфекции. Я обратил внимание, что все остальные заключенные пялились на нас, видимо потрясенные тем, что мы треплемся рядом с разбитым Кэдди и среди разбросанной кучи дымящихся человеческих останков. Наконец мне пришло в голову посмотреть на кружащих над нами дронов, и я спросил себя, не нацелились ли они на наши бошки прямо сейчас. У меня возникла туманная мысль, что надо бы бежать в укрытие, но до входа в больницу было не меньше ста футов. Два простых неторопливых выстрела для парня, сидящего за консолью в пустыне. Мы могли бы нырнуть в машину, но ракеты дрона без труда превратили бы ее в две тонны горящего стального конфетти. И, кстати, почему он уже нас не застрелил? Доктор Маркони подошел к Джону и посмотрел на него. – Док? Так вы были здесь все время? – Джон. Я бы спросил, что ты здесь делаешь, но, боюсь, ты мне уже сказал. |