Книга Нечисть, нежить, нелюдь, страница 46 – Аня Сокол

Меч качнулся, я зашипела, вжимаясь в землю…

— Я сказал, стоять, солдат! — рявкнул Вит. — Или умрешь раньше нее.

Вириец с мечом заколебался всего на одно мгновение, его рука перехватила эфес, но за этот миг чернокнижник успел многое. Он успел призвать магию, она заклубилась в его руках облаком беспросветной тьмы.

— Господин куде… — начал капрал, багровея.

— Вы не понимаете, капрал. Я не дам ее убить. А если попробуете, сами отправитесь к Рэгу. И вы, и он. — Чернокнижник посмотрел на того, что все еще держал лезвие у моего лица, видимо, дожидался, когда я как следует его рассмотрю.

Солдат скривился и нехотя отвел клинок, я тут же вцепилась в него пальцами, когти звякнули о железо.

— Это вы не понимаете, господин кудесник. — Капрал в сердцах указал на тело мужчины, а потом на меня: — Это не человек, и она не человек. Это притворы. Она думает лишь о себе, служит только себе и верна лишь себе. Она сбежит в лес и бросит вас при малейших признаках опасности, а может, сделает и еще чего похуже. Сколько владельцев вот таких вот зверушек не проснулось утром по причине перерезанного горла, не счесть. Вы заигрываете с нечистью, пусть она и выглядит как человек, и ведет себя как человек. Она притворяется. Она притвора! Внутри она зверь!

— Я, Витторн Ордианский, в присутствии пятерых свидетелей…

— Девятерых, — раздался голос, и на прогалину вышел стрелок. Вернее, почти вывалился, арбалет дрожал в слабых руках, лоб покрыла испарина, раны наверняка снова открылись… Но он пришел. Рион, в руках которого не было даже завалящего ножичка, показался из-за ствола ближайшего дерева и без интереса осмотрел наших новых знакомых. Вооруженная половником Мира выглянула из-за плеча бывшего чаровника.

— Девятерых, — невозмутимо повторил чернокнижник, — признаю ту, что зовется Айкой Озерной, членом моей семьи и беру на себя полную ответственность за ее поступки. Обещаю, что причинивший ей вред будет отвечать передо мной и моим высоким родом жизнью. Тьма свидетель.

Черное облако на его руке вспучилось, заворчало, как недовольная предгрозовая туча, и вспыхнуло сразу несколькими молниями.

— Слово принято, — констатировал Вит.

Капрал сплюнул и кивнул стоявшему надо мной солдату, тот убрал меч в ножны.

— Меня в это не впутывайте, — высказалась появившаяся Оле и решительно шагнула к седовласому, таща за собой мальчишку. — Господин солдат, я их знать не знаю и знать не хочу, кто такие и чего по лесам шастают.

Я вскочила на ноги, солдат отпрянул и сотворил знак, отвращающий зло. Конечно, знать не знает нас Оле, а предавать положено только мне.

Михей покачнулся, обеспокоенная Мира попыталась поймать его, но куда худенькой девушке удержать деревенского парня! Стрелок повалился и уронил тихо ойкнувшую помощницу.

— Капрал, до города проводите? С нами раненый, — проговорил Вит, устало опуская руки. На мой взгляд, опуская чересчур поспешно. — Или мы теперь все в ваших глазах недочеловеки?

— Осади назад, сынок, а то, маг ты там или нет, старый Рэйвен зубы тебе пересчитает. Никто не скажет, что мой десяток оставил на съеденье тварям, — тут он посмотрел на меня. Я, не сдержавшись, широко улыбнулась, продемонстрировав старику зубы, — женщин и детей. Но пойдем сейчас. Никаких ночевок в этом лесу. Эриш, Тиш, помогите им собраться, — отдал он приказ и оглядел темные деревья. — Неизвестно, сколько еще этих притвор по округе шатается. Она, конечно, знает, но не скажет.

Конечно, не скажу. Потому что не знаю.

Притвора… Как много скрыто в этом слове. И как мало. Притворами называют любую нечисть, что встает на две ноги и прячет зубы, притворяясь человеком. Любую тварь, что может надеть сарафан. Это и богинки, и болотники, это и Мара, и навь, и подменыши, и леший. Да мало ли на свете созданий, что водят человека за нос и мучают до смерти! Воз и маленькая тележка. Но что-то я никогда не слышала о таких вот белесых притворах. А ведь десятник называл незнакомца и меня именно так, и вряд ли имел в виду всю двуногую нечисть, вместе взятую. Вампирами тоже называют кого угодно: и комаров, и нерадивых невесток, и кровососущих мавок, что живут в низинах… И самих вампиров, правда, если молва не врет, обитают они в основном за Тесешем.

— Не знаю, чего это на белом свете творится, — рассказывал седовласый Виту. Чернокнижник вел лошадь по тропе, рядом крутился вездесущий Кули, часть его восхищения была перенесена с Михея на солдат, к вящему облегчению последнего. — Но, считай, с новолуния покоя не знаем. Из каких нор кто только не повылазил. — Десятник покачал головой. — Ящерликов порубали, потом выворотни ^[23] деревню на юге разорили, теперь вот притворы, а ведь двадцать лет об этой погани слышно не было.

Шедшая впереди Оле оглянулась, вытаращила глаза и стала плеваться, последний, так сказать, метод обороны от нечисти вроде меня. Интересно, а что изменилось с той поры, когда она сидела рядом у костра и передавала мне миску с похлебкой?

— А еще, говорят, огневок видели, — с тоской закончил десятник. — Не дай Эол, полыхнем!

— Нечисть оживляется только в плохие годы, — ответил Вит и тоже оглянулся, в кои-то веки посмотрел на меня, плеваться не стал, лишь окинул возок с Михеем и сидевшую с краю Миру хмурым взглядом.

— Они и делают их плохими! — зло сказал воин, что держал надо мной меч, он и сейчас не спускал с меня глаз. Приглядевшись, я могла с уверенностью сказать: почерневший как минимум вчерашний синяк очень подходил к его щетине. — Они! — Он обличающе указал на меня, понукавшую мерина, что тащил возок.

— Я чего тебе сделала, служивый? — не удержалась от вопроса. — На ногу наступила?

— Да ты… да как ты смеешь говорить? Как ты смеешь…

— Охолони, Тиш. — Десятник огладил подбородок и посмотрел на нахмурившегося чернокнижника. — Обижены они на ее породу. Обижены и злы. Третьего дня городская стража на рынке притвору поймала, самку, та рыбу воровала, хотели ее того… — Он провел рукой по горлу. — Да бургомистр не дал, велел в клетку посадить, к нему во дворец доставить.

— И они обиделись за то, что не дали мечами помахать? — спросила я, а воин дернулся.

— Нет, — зло ответил тот, что шел вместе с Рионом, замыкая наш маленький отряд. — Никто не знал, что та тварь уже спарилась с… с этим, — и он указал рукой на мешок, куда запихнули голову убитого чужака. Ткань давно пропиталась кровью.

— Они парами живут, как лисы. И никогда не бросают своих.

Я только открыла рот, чтобы сказать, что этому и людям не мешало бы поучиться, как седовласый добавил:

— Прошлой ночью самец пробрался на городские стены и отправил к Рэгу шестерых моих людей. Эриш, Тиш, Грес и Орир — все, что осталось от моего десятка, который дежурил ночью на стене.