Онлайн книга «Музыка звездного света»
|
обрадовался, но сразу же разъярился. — Алевтина! — закричал он и затряс меня за плечи. — Ты где была?! Как ты смела?! Что на тебе за одежда?! Ты вообще думаешь о нас, или только о себе?! Я безвольно стояла. — Давай, давай, — бесцветным голосом сказала я ему. — Пинай труп. Это так весело. Папа остановился и отпустил меня. Я поплелась к себе в комнату, мимоходом взяла тот самый календарик и упала на кровать. Повертела календарик в руках. На следующий год. Конечно. Как я умудрилась не посмотреть? Мне захотелось скомкать его и забросить подальше. Но вместо этого я сунула календарик под подушку. Зачем — сама не знаю. Наверное, на память. Папа какое-то время постоял в коридоре. Потом зашел ко мне в комнату и злобно прорычал: — Неделя домашнего ареста! Ни шага за порог! — В понедельник мне в школу, — безразлично сказала я. — К черту школу! — рявкнул папа. Ничего себе! Папа достал мобильник и набрал номер. Наверное, мамин. Он вышел в коридор, но мне было хорошо слышно. — Алло, — говорил папа. — Нашлась. Отбой. Не знаю, страдает. Какая еще любовь?! Много они понимают. А папа говорил: — Приезжать обязательно? Без этого никак? Хорошо, я поеду. Ты там не нужна? Едь сюда. Да, я позову Сашку, она посидит. Папа зашел в комнату, стоял на пороге, вздыхал и царапал пальцем обои. Потом сказал: — Мне надо съездить к коттеджу. МЧС требует объяснительную. Мама едет сюда. Я позвал Сашку. Я села на кровати и посмотрела на него. — Пап, в жизни всегда так? Теперь все время будет плохо? — вдруг с отчаянием спросила я. Папа подошел и крепко обнял меня. Я заплакала. Он непонятно шмыгнул носом и сказал: — Глупая, — и погладил меня по голове. — Не расстраивайся. Держись. Мне надо ехать, — на пороге он снова остановился и грозно сказал, показывая на меня пальцем: — Неделя домашнего ареста! — Слышала, — всхлипнув, произнесла я. Сашка примчалась непонятно радостная. Потом хлопнула входная дверь — ушел папа. Сашка глянула в сторону двери, потом повернулась ко мне и весело сообщила: — Тин! Ты теперь герой! Твою фотку показывали по новостям! — Федеральным? — попыталась пошутить я. Сашка махнула рукой: — Ты что, местным! Тебя искало МЧС. Вот это было круто! Меня тоже показывали. Ну, точнее, я по телефону им сказала, что дозванивалась до тебя около четырех, но потом связь пропала. У меня застучало сердце — получается, появилась маленькая, но надежда. Я сказала Сашке: — Интересно, может, Игнат видел новости, и поймет, что я не специально опоздала? Сашка грустно сказала: — Значит, вы все-таки не встретились. Я посмотрела на нее, кусая верхнюю губу. И сказала тихо: — Тебе нужен календарик на следующий год? Домашний арест для меня — это когда никто не следит, но врать невмоготу. Я не обманывала папу — честно сидела дома. Хотя когда к нам кто-то приходил или дозванивался, с готовностью говорила: — Папа посадил меня на хлеб и воду. Папа злился: — Не надо передергивать. Домашний арест — это когда можно посмотреть миллионы фильмов, но их смотреть не хочется. Когда тебя ждут тонны книг, но и они становятся неподъемным грузом. Зато ты знаешь, сколько полос обоев у тебя в комнате, кафелин в ванной, где на оконном стекле находится пятно от краски, которой красили подоконник. Когда ты учишься смотреть то на пятно, то сквозь него. Когда смотришь сквозь него на улицу, а там никого нет. Еще домашний арест — когда точно знаешь, как выглядят твои коленки. И, когда с силой упираешься в них лбом, поодиночке — то о правое колено, то о левое, можно какое-то время ни о чем не думать. А если думать… То во время домашнего ареста много думается об общемировом. Как они там, в космосе? Как они там, под водой? Как мы здесь, на земле? Море было в метре от меня, но нас разделяла высокая непроходимая стена. Она глушила все звуки, и время становилось ватным, податливым. Из него можно было лепить, как из пластилина. Я лепила имя «Игнат», а потом сворачивала пластилин в один разноцветный ком. Все смешивалось, мне становилось страшно. _— Иногда_почему-то_становится_так_страшно,_просто_так…_Ни_из-за_чего… А_потом_проходит._Мне_кажется,_это_потому, что_мы_висим_во_вселенной_таким_шариком,_и_он_сам_по_себе,_и_никого_у_него_нет.. _Тебе_бывает_страшно,_Игнат?_ _— Я_боюсь_что-то_забыть._Мне_кажется,_если_я_забуду,_то_растворюсь_сам. Исчезну,_как_будто_бы_меня_и_не_было._ _— Но_ты_ведь_не_исчезнешь?_Скажи!_Ты_ведь_не_исчезнешь?…_ В субботу вечером мама и папа вернулись домой. И все воскресенье они не отходили от меня ни на шаг. Мама смотрела на меня сочувственно. Папа тоже мучился. После первого дня я сказала: — Одного дня достаточно. Папа сказал отчетливо: — Нет. И я поняла, что это окончательное нет, это нет на всю неделю. Тут он не отступится. Это дело родительского принципа. Без мобильника мне было даже неплохо. Потому что я не сразу узнавала о школьных новостях (Сашка звонила бы на переменках), а они сваливались на меня ворохом, россыпью конфетти, когда Сашка приходила. И они казались такими важными, все эти новости. Кого вызывали, кто поскользнулся на пороге, кто опоздал. — Как, как она сказала? — с азартом переспрашивала я. — Кто не выучил стихотворение, тот остается на следующий день! – |