Онлайн книга «Сумерки мира»
|
– Не пил я хмельного, Кроха, – в сотый раз уныло отвечал Манкума. – Сам знаешь, не люблю я этого дела… брюхо у меня с него пучит… – Ну и нечего тогда попусту языком трепать, – подводил итог Фарсаул, второй услужающий, длинный как жердь и непрерывно моргающий близко посаженными глазками. Манкума обиженно замолкал, а вскоре все начиналось сначала. Наконец за окном послышались липко чавкающие звуки. Манкума кинулся к занавесям и застыл, торжествующе вскинув непокрытую голову. По улице шел давешний гость. Он двигался легко, мягко ступая по размокшей земле, растворяясь в окружающих его сумерках, – словно и не было непогоды, дождя, распутицы… Серый мокрый плащ свисал вниз, придавая идущему вид каменного барельефа. За плечом у него висела странная палка – обтянутая черной кожей, с малым блюдцем поближе к верхнему краю. Звуки, услышанные Манкумой, издавали три сопровождающих брата, месившие грязь позади гостя на почтительном удалении. Похоже, они рады были бы сбежать, потому что то, что ползло между ними и пришельцем, наводило на мысли, которые лучше не высказывать вслух. Временами чудище вздымало над землей голову на добрых три с половиной локтя и оглядывалось на сопровождающих, шипя в их адрес с весьма неприятным присвистом. Гостей чинно вели к дальнему срубу, пустовавшему с прошлой церемонии, когда живший там затворник Агрий прошел через Дверь и удалился к Бледным Господам. …Кроха Йонг и Фарсаул встали за спиной Манкумы и пристально следили за происходящим на улице. – Слышь, Фарс, а тень у него есть? – протянул Йонг, щурясь и морща лоб. – А варк его знает… Не видать-то, в мороси этакой, да еще вечером… – Есть, есть, – радостно захихикал брат Манкума. – Длинная такая тень, с чешуей… тебя, Фарс, проглотит и не подавится… Позади хлопнула дверь. Все тут же повернулись и склонились перед вышедшим Маурицием. Тот молча отпустил братьев повелительным жестом и потом, в одиночестве, долго ходил по покою. За окном не умолкал дождь. – О чем задумался, Мауриций? Все решиться не можешь?… Патриарх вздрогнул и сделал несколько глубоких вдохов, успокаивая сердцебиение. Он так никогда и не смог привыкнуть к появлениям Верхних. Животное начало неизменно побеждало, рождая тянущую дрожь где-то внизу живота. Животное. Живот. Жизнь. Лишить живота… Мауриций привычным усилием воли стер крамольные мысли и обернулся. Голос шел из западного угла покоя. Мрак там был несколько гуще, чем в остальных углах, и над темным пульсирующим комком зыбко мерцало лицо Верхнего Тидида – бледное, насмешливо-властное, и алые отблески свечей играли в холодном взгляде, как в кубке горного хрусталя работы согдийских мастеров. – Зачем пришли чужие, незваные? – стараясь казаться равнодушным, поинтересовался Мауриций. – Не ты ли, Тидид, к нам направил, или кто другой из Верхних так решил? Я мыслю, они к Двери пройти захотят… – Ну и что? – с необычной любезностью усмехнулся Тидид. – А то, что силу за ними чую, – резко бросил патриарх. – Большую силу. Вот и колеблюсь… Муасси пишет, что его гостя младшие братья Хозяином Волков прозвали. Дескать, еще ни один из Верхних за собой такой стаи не водил. А мой… В сумерках идет, как дождь сквозь воздух, а змея его… Это дурак Манкума решил, что Господин в чужой облик влез, а я-то мальчишкой слыхал, какие страсти в Калоррских дебрях водятся… – И больше тебе скажу, мудрый патриарх Мауриций. – Голос Тидида был ровен и глух, без малейшей тени насмешки. – В Озерном Скиту, у патриарха Норманта, тоже гости. Двое. Одного я ждал, а второго – нет, но знаю его по словам Верхнего Айриса. Ни волков при них, ни удавов, и ходят, как все прочие, – только силы за ними поболе будет. А Бездне их сила нужна, ох как нужна… Тебя, Мауриций, когда в Дверь войдешь, – и то долго менять придется… а ведь ты патриарх, не чета иным братьям!… Так что… – Испытаю пришлых, – перебил Верхнего Мауриций, сердито слушавший последние слова. – Пройдут испытания – пущу к Двери. Закон соблюдать надо… – Надо, надо, – неожиданно рассмеялся Тидид, и тьма в углу колыхнулась, рождая голубоватые льдистые искорки. – Правильно, Мауриций… пусть все идет, как идет. Советовать не стану. Одно скажу: захотят гости к Двери идти – проверяй-не проверяй, а силой не останавливай. Нет у вас мощи на них, а овец зря терять жалко. Нашими трудами собраны… – Обычай соблюду, – упрямо сказал патриарх. – А там посмотрим… Снова раскололся смехом хрусталь в углу и – растаял, как и не было. Тихо, темно – да не темнее обычного. Мауриций еще раз глянул в окно, на сруб, где остановился странный гость. – Видевший рассвет… – прошептал патриарх, словно пробуя сказанное на вкус, и ему показалось, что за спиной у него кто-то вздрогнул и отшатнулся. Срез будущей памяти Логика мифа Кто прав – титаны или боги?… «…За пурпурным островом Заката, между миром жизни живой и миром жизни мертвой, лежит Великая Бездна, где корни земли, и морской пучины и звездного неба – все концы и начала Вселенной. Там бушуют и мечутся свирепые вихри в вечной свалке друг с другом. Там жилища сумрачной Ночи в черном тумане. Там ужасом веет. Даже боги трепещут перед великой Бездной Вихрей». Предание о Бездне Вихрей …Там небо – черный каменный свод, Ущербный месяц на нем Корчится, как немой, Который силится заговорить И не может ни слова сказать. Рябое, щербатое солнце там Судорожно искривилось, как рот Глухонемого, который мычит, А не может заговорить. Вот оно каково – обиталище бурь, Бушующая Бездна Одун. Баарчин-Кара. Легенды черной земли …В начале времен, Когда жил Имир, Не было в мире Ни песка, ни моря. Земли еще не было И небосвода – Бездна зияла, Трава не росла. Бездна девяти Живых миров, Девяти корней И древа предела, Еще не проросшего… Сказания Семи каллов. Сага об Имире …Появилось наважденье И несчастье от заклятий, Силой круга чародеев И певцов весьма искусных, – На седалище злых духов, На полянах для гаданья, На равнинах бога смерти, Изнутри земли явилось. Из покрытой илом глуби, Глуби тысячесаженной, Из шипящего потока, |