Книга Мастер Исхода, страница 81 – Александр Мазин

«Один», – сообщила мне Ласточка.

Что ж, это приятная новость. Одного Маххаим мы завалим легко. Проблема в том, что убивать тварь нельзя ни в коем случае. Его смерть тут же почувствуют остальные оборотни. И нам конец.

Оставив Марфу в коридоре, мы с Лакомкой осторожно прокрались в выходу.

Итак, это была пещера. Абсолютно темная и довольно обширная, насколько я мог судить по эху падающих водяных капель. Маххаим, судя по всему, находился на берегу озера. Да, точно! Я услышал громкий шлепок по воде, а потом – характерный плюх выброшенной на камни рыбы. Маххаим рыбачил. Надо же! Оказывается, они рыбку кушают.

Точно, кушают. Хруст, чавканье и сырой острый запах рыбьих внутренностей подтвердили мою догадку.

Я услышал, как Лакомка облизнулась. Моя кошечка тоже не отказалась бы от рыбки.

Тварь сожрала добычу и шумно полакала воду.

Что дальше? Может, оборотень уберется?

Нет, похоже, одной рыбки ему мало. Маххаим остался на берегу.

Та-ак! Я услышал легкий плеск метрах в ста от нас. Дальний конец озера… Нет, это была не рыба. Это плыл Мишка.

«Оборотень!!!» – мы с Лакомкой подали мысленный сигнал одновременно.

Оставалось надеяться, что Мишка его уловил.

Еще один всплеск – вдвое ближе.

Оборотень замер. Даже дышать перестал. Сейчас…

Нет, Мишка у нас все-таки молодец!

Полутонная громадина выметнулась из воды, сцапала Маххаим, как Мишкин генетический предок – тюленя, и тут же ушла под воду.

Я приготовился к выплеску темной Силы…

Выплеска не было.

Прошло уже минут пять, когда Мишка снова всплыл.

Только Мишка. Мы с Лакомкой кинулись к озеру.

Мишка шумно обрадовался.

«Оборотень?»

«Там» – и образ глубины.

Мишка его притопил.

Что ж, понятно, почему нет выплеска. Даже захлебнувшегося человека, если его вытащить достаточно быстро, можно откачать. Хочется верить, что оборотень протянет подольше. А если он окажется достаточно живучим, чтобы выбраться на сушу, – тоже не страшно. Нас он не видел, а Мишка… Мало ли какая хищная тварь может обитать в речке. К примеру, гигантский крокодил. А что не съел сразу, так у крокодилов в обычае дать пище чуток подгнить. Им это полезно для пищеварения.

Я вернулся, забрал Марфу и с удовольствием взгромоздил ее на Мишку. Летать в темноте лысая птичка не умеет. Чай, не какая-нибудь летучая мышь, а благородная стерва. То есть стервятница.

Под горой обнаружился настоящий лабиринт. Множество ходов, сходящихся, расходящихся, переплетающихся. Высоченные залы, многоярусные галереи… Сталактиты и сталагмиты… Очень естественный спелеологический интерьер. Однако у меня возникло устойчивое ощущение, что здесь потрудилась не только природа, но и человеческие руки. Впрочем, искать доказательства этой гипотезы времени не было. Тем более в темноте, которая лишь изредка озарялась рассеянным светом из выводящих на поверхность щелей.

Я бы заблудился здесь через десять минут, но с нами был Мишка, чей нос неплохо «видел» в темноте.

А Лакомке даже нюх был не нужен. Ее уши ловили отраженное эхо не хуже сонара летучей мыши. Мне оставалось лишь следовать за моими друзьями.

В этом пещерном лабиринте было полно костей. Некоторые, судя по размерам, принадлежали динозаврам, но большинство – помельче. Несколько раз Лакомка предлагала мне черепа для ощупывания. Черепа были человеческие. Судя по весу и фактуре – довольно старые.

Проблуждав примерно часа полтора, мы наконец вышли на «обитаемую» зону. И в очень интересное местечко…

Надо же! Я думал, что вулкан давно мертв, а он, оказывается, только задремал.

Запах сероводорода я учуял, само собой, последним. Мишка и Лакомка просто не обратили на него внимания: для них это не вонь, а аромат.

На сей раз озеро было мелкое. Зато – теплое. Даже горячее. И еще здесь был свет. Он проникал через длинную извилистую трещину в своде. Насколько я мог судить, это «окошко» выходило на южную сторону горы.

Мишка окунулся в озерцо, отфыркался… и выкатил на берег яйцо!

Приличное такое яичко с Марфу весом. Выкатил, хряпнул по нему лапой… Как и следовало ожидать, внутри оказался зародыш динозавра. Как и следовало ожидать, Мишка его тут же сожрал. И выкатил еще одно яйцо. Мне.

Оказалось, что яиц здесь – несколько десятков. Все они мирно лежали на дне теплого озерца, ожидая своего часа.

Мы набрели на инкубатор Маххаим.

Содержимое второго яйца слопали Лакомка и Марфа. Я от угощения отказался. Подумал, сколькими человеческими жизнями заплачено за каждое яичко, – и аппетит как-то угас.

Перекусив, мои зверушки тщательно прибрались – по моему настоянию. Наверняка «инкубатор» посещается достаточно часто.

Еще я велел им вымазать лапы вонючей жижей со дня озерца. И сам тоже обтер сернистой грязью мокасины и страшно возмутившуюся Марфу. Да, пованивает, зато наш собственный запах отшибает начисто. Не следует забывать, что чутье у тварей – волчье.

«Людей. Ищите людей», – потребовал я.

Но вместо людей мы отыскали еще одного Маххаим.

Мишка учуял его в темноте. Оборотень то ли спал, то ли пребывал в трансе, потому что на наше появление никак не отреагировал. Лежал, свернувшись клубочком, и дышал два раза в минуту.

Мы понаблюдали за ним некоторое время – и я решил оставить тварь в покое.

А спустя четверть часа мы набрели на чрезвычайно интересное место.

Всё здесь было буквально пропитано запахом тварей. При этом ни одного Маххаим поблизости не чувствовалось. И еще тут было относительно светло: стены обросли каким-то светящимся мхом. В этом синеватом свете я и увидел несметные богатства. Десятки тонн тех самых чешуек, которые у аборигенов выполняли роль денег. Огромная куча железа. По самым скромным прикидкам, здесь было несколько десятков тонн.

Хотя нет, насчет кучи, это я неправ. Чешуйки эти аккуратными валиками были распределены на полу, образуя некий загадочный пятисторонне симметричный узор. Нечто вроде гигантской морской звезды, чьи лучи были соединены сотнями «перемычек». А в центре этого узора воздвигся идол. Вернее, Идол. Трехметровое чудовище из черного камня. С тремя закрытыми глазищами и оскаленной пастью. Я его сразу «узнал». Близкого родича этого красавца мы раскопали в Мертвом городе. Только тот был покрупнее и из бронзы. У ног трехметрового лежал еще один трехглазый. Точная копия, но значительно меньше размером. Если поставить вертикально, он оказался бы ростом чуть выше меня. Маленький распростерся у ног большого, опершись тяжелой нижней челюстью на длинную изящную кисть правой руки. Левой он обнимал ногу «старшего товарища». У этого тоже глаза были закрыты. На всякий случай я предупредил зверей, чтобы не порушили железный узор, и подошел к черному красавцу поближе. Шею гиганта украшало ожерелье из черепов, свисающее до самого пояса. Мне сразу вспомнилась богиня Кали, статуи которой я видел в Индии на Земле-Исходной.