Онлайн книга «Отражение. Зеркало отчаяния»
|
Для родного чадушка она готова была достать луну с неба и Марс с орбиты. Она работала уборщицей в трех местах, что-то продавала, что-то покупала «по знакомству, для своих» и полностью содержала чадушко. В криминал Петюня не влип по двум причинам. Первая – там нужен был мозг хотя бы в зародышевом состоянии, все же девяностые прошли. Вторая – местная шпана отлично знала «тетю Парашу» и предусмотрительно обходила ее сыночка стороной. От греха. Серьезному же человеку такие идиоты просто не требовались. Но ладно бы слышать от него ненавистное сокращенное имя! Это бы Матильда пережила. А вот другое… Петюня решил жениться. То есть тетя Паша огляделась вокруг и решила, что деточке уже под тридцать, деточке надо своих заводить. А с кем? Девушки из деревни, которые могли бы польститься на квартиру и прописку, ее не устраивали. Девочек получше не устраивал Петюня. И тут… В ее дворе! Такая удача! Девушка, восемнадцать лет, осталась одна, без родни, зато с наследством… главное в невесте – приданое. Вторым плюсом шло отсутствие свекрови. Как упустить такой шанс? Молодые могут жить и с мамой, а Мотину квартиру можно сдавать… И тетя Паша пошла на штурм. Сначала Матильду приглашали в гости, потом пытались вместе с Петюней отправить куда-нибудь посидеть в кафе или посмотреть кино… Результатом стараний стала привычка Моти оглядываться по сторонам и проскакивать домой, как партизан по лесу – быстро и незамеченной. Конечно, можно было во весь голос и на весь двор расчихвостить Петюню, послать матом его мамашу и популярно объяснить, что невесту с жилплощадью им надо искать в зоопарке, в клетке с гориллами. Если тетя Паша недельку за чадушком не последит, никто и не заметит отличий. Но! Школа бабы Майи сбоев не давала. «Запомни, Мотя, – поучала бабушка, – я старая. Сколько проживу, не знаю, на ноги тебя постараюсь поставить, а все ж… Останешься одна, беззащитная, много сволочей найдется. Ты из себя строй дурочку, а сама примечай, кого и с кем стравить. Там поймешь, как случай подойдет. Но если укусить не можешь – никогда не лай. Тишком, молчком…» «Неблагородно…» – засомневался внутренний голос. «Угу. Зато каков мужчина!» – согласилась Матильда, созерцая жирную фигуру в семейных, по случаю жары, шортах и майке-алкоголичке навыпуск. Визуальная экспертиза позволяла определить, что вчера в рационе оппонента было пиво, а сегодня – яичница. Внутренний голос заткнулся. Матильда улыбнулась как можно вежливее. – Петя, здравствуй. Мимо пройти не удалось. Увы… не успела. – Моть… у меня два билета в кино. Сходим сегодня, на вечер? Кукурузы пожуем, пивка попьем? Пиво Мотя не любила, попкорн считала американской диверсией. Но отказываться надо было вежливо. – Петя, извини, сегодня никак не могу. – А что так? – Отравилась вчера, вот в аптеку бегала. Сейчас уголь пить буду… Петя закивал. – А… эта… может, к вечеру оклемаешься? Мотя пожала плечами, а потом согнулась вдвое, прижала руку к животу… – Петя, прости! До квартиры не дотерплю… у меня такой понос… Словесный. И ноги, ноги… Прежде чем «галантный кавалер» сообразит, что ответить. Влететь домой, захлопнуть дверь – и не открывать. Все! Она занята! Медитирует над рулоном туалетной бумаги, постигая дао, сяо и мяо… «Неужели нельзя от него избавиться?» «Ага, наивный внутренний голос. Можно, но только бо-ольшим скандалом. А потом тетя Параша начнет выживать меня из дома, и ей это, скорее всего, удастся. Потому как я одна, а их двое. И даже если Петюня перейдет в атаку, отбиться мне не удастся. Этакий бизон! А если я его покалечу, попаду за решетку. Его мамаша меня со свету сживет!» «Кошмар какой!» «Кто бы сомневался…» «А у нас за женщину обычно заступается отец или брат…» «А если их нет?» «Муж…» «И его нет…» «Тогда не знаю…» И тут Матильда поняла СТРАШНУЮ ИСТИНУ! Она стоит в прихожей своей же квартиры, как дура, держит пакет с газетами и на полном серьезе ведет беседу со своим внутренним голосом. Причем идиотскую. «Почему?» «Потому что сами с собой беседуют только психи. А я сошла с ума. Какая досада!» «Но ты же не сама с собой беседуешь?» «А с кем? С шизофренией?» «Я не ши… фря…» «Правда? А кто ты?» «Мария-Элена…» «Моя шизофрения по имени Мария. Красота!» «Я не… это! Я Домбрийская!» «Замечательно. А я Домашкина. Будем знакомы. Минутку… Домбрийская?» «Д-да…» «Та вареная сопля, которая даже рявкнуть не может?» «Я попросила бы!» – обиделся внутренний голос. Или та самая… Домра? «Домбрийская!» – Твою дивизию! – ругнулась Мотя, как обычно бабушка. – Так, погоди… Она решительно сунула газеты на тумбочку, прошла на кухню, налила себе стакан ледяной воды и медленно выпила. Мелкими глоточками. Потом села за стол и сжала виски руками. В голове было пусто, словно ветром все мысли выдуло. «Эй… ты еще там?» «Д-да…» «Давай думать вместе?» «Давай…» «Как тебя зовут?» «Мария-Элена Домбрийская. Герцогесса Домбрийская». «А я Матильда Домашкина. Только Мотей не называй, ненавижу». «Госпожа Матильда?» «Пока это выговоришь, завтра настанет. Давай короче – Тильда». «А меня мама Маленой называла. Малечкой…» «Забавно. Меня тоже так называть можно, только… ладно. Замнем пока». Просто Малечкой обычно звали Матильду Кшесинскую. А бабуля, будучи ярой коммунисткой, ничего, что связано с Романовыми, на дух не переносила. «Непонятно…» «Ты не одинока в своем непонимании. У меня вот тоже голова кругом. Ладно, Малена. Можно так тебя называть?» «Можно…» «У нас есть два варианта. Первый – я сошла с ума от одиночества». «Тогда и я сошла с ума?» «Не хотелось бы?» «Нет. Безумцев у нас убивают». «За что?» «Считается, что их духом овладел Восьмилапый и в любой момент может поглядеть на мир через их глаза. А кому ж охота оказаться рядом с Разрывающим дорогу?» |