Онлайн книга «Куколка»
|
– Это не раб, балда. Это семилибертус, – объяснил старший. – Он не должен тебя слушаться. Понял? – А тебя? – И меня тоже. – А маму с папой? – И маму с папой. – А… – И дедушку с бабушкой. И учителя Рабирия. Никого. Ты угомонишься или нет? – А хозяина? – Хозяина – должен. И то… – мальчик задумался. – Он хозяина по-другому слушается. Иначе. Не так, как все рабы. – А почему – не так? Почему? – Отстань, почемучка! Извините, пожалуйста, – серьезно обратился он к Лючано. – Клавдий еще маленький, он раньше не видел семилибертусов. Только по визору. – Да я и не в обиде… Маленький Клавдий растерянно моргал, во все глаза разглядывая диковинку – раба, который не слушается. – А я вас знаю, – вдруг заявил старший мальчик. – Вы к нам в школу приходили. – В школу? – Ну да, на Октуберане. 24-й Патриотический лицей имени 3-го Триумфа, в прошлом году. Не помните? – Извини, дружок, – машинально Лючано начал копировать интонации Гишера. – Ты меня с кем-то путаешь. Я никогда не был на Октуберане. Ни в прошлом году, ни в позапрошлом. Беседа с детьми, поначалу забавляя, стала раздражать. Или у ребенка отвратительная память на лица, или у Лючано имеется двойник, посетивший Октуберан в прошлом году. Интересно, а его Тумидус тоже отправит по школам? Зачем? Показывать, чем отличается семилибертус от раба? Будем ходить по младшим классам и никого не слушаться! – Да, наверное… – приглядевшись, с неохотой признал старший мальчик. – Это были не вы. Просто очень похожи. Семилибертусы все одинаковые. Вот так объясненьице! Впрочем, для человека, редко сталкивающегося, к примеру, с брамайнами, они тоже все на одно лицо. Может, и семилибертусы для помпилианцев… – Персий, Клавдий! Что вы там делаете? – Мам, мы познакомились с семилибертусом! – Не выдумывай, Персий! Сколько раз вам твердить: не приставайте к незнакомым людям! К детям решительно направилась мамаша – дородная матрона. Платье она себе выбрала, мягко говоря, рискованное: в обтяжку, ядовито-болотного цвета. Прическа напоминала вудунскую мамбу, свернувшуюся кольцами. Кукольное, милое личико резко контрастировало с пышными телесами и вульгарной одеждой. Подходя, матрона взглянула на Лючано, – и едва не споткнулась. Напускная строгость мигом улетучилась с ее лица, сменившись знакомой полуулыбкой. Казалось, наркоманка «в завязке» увидела в свободной продаже любимую дурь, за смешные деньги, практически даром, и в душе ее началась борьба соблазна с зароком. Такие улыбки Лючано часто видел на «Этне» в последние дни. – Извините моих детей за назойливость. Клавдий еще не отличает… Женщина от смущения замялась, подыскивая нужные слова. – Ничего страшного, – пришел на помощь Тарталья. – Они мне не мешают. Напротив, так даже веселее… – Правда? – расцвела матрона, от волнения хлопая ресницами. Лючано почудилось, что он ощущает легкий ветерок. – Они вам действительно не помешали? – Нисколько. – Очень рада. Не люблю, знаете ли, когда Клавдик с Персиком доставляют кому-нибудь беспокойство. А они это умеют! Очень непоседливые дети. – Да, я заметил. Сам такой был в их годы. – Ах, в детстве все мальчишки одинаковы! Вот и муж мой рассказывает… Кстати, ваш рейс скоро? – Я уже прилетел. Жду… Лючано задумался. Как теперь называть хозяина? – Жду своего патрона, – нашелся он. – А наш рейс задерживается. На два часа. Представляете? – Безобразие! Волей-неволей приходилось поддерживать беседу. Кроме того, сидеть перед стоящей женщиной было неловко. Предложить ей свободное кресло? Заговорит насмерть! Однако помпилианка его опередила. – Прошу вас за наш столик. Хотите кофе? – Мне, право, неудобно… – Да что вы! Мы просто хотим вас угостить. Наши дети побеспокоили вас первыми! – Ничуть они меня не… – Идемте-идемте! Петроний, закажи кофе! – Извините, я уже заказал кофе. Сейчас подадут… – Лишний кофе еще никому не повредил! Вы какой предпочитаете? – Черный «конферт», – сдался Лючано. – С сахаром. – Петроний, два черных «конферта» с сахаром! – Рад познакомиться, – привстал отец Клавдика с Персиком, щуплый мужчина с длинными, забранными в хвост волосами. – Петроний Флакк, горный инженер. Моя жена Цецилия. Мои дети… – Взаимно. Лючано Борготта… э-э… Невропаст широкого профиля. – Присаживайтесь, Лючано! А меня зовите Петронием, без церемоний… Прошу прощения, я не расслышал. Нервопат? – Невропаст. Кукольник. – А-а, значит, вы работаете с куклами? – Да, – решил не вдаваться в подробности Тарталья. – Работаю. Мулатка живо принесла два кофе, словно только и дожидалась знакомства Лючано с Флакками. Грандо оказался жиденьким, а «конферт», напротив, отличным: крепкий, густой, с пенкой кремового цвета. И кардамона с имбирем положили в меру, не в пример иным заведениям. – Ой, как интересно! Дети, вы слышали? – Слышали, – ответил за обоих Персий. Присев на стул, он принялся деловито рыться в рюкзачке, изготовленном в виде головы мезорского ящера-реликта. Распустив клапаны пасти, мальчик запустил туда руку и выудил марионетку. Простенькую, для туристов, на дюжину нитей. Кукла изображала жилистого и долговязого вудуна в белых одеждах бокора. Не шедевр, но, в целом, приличная работа. Особенно удалось лицо: скуластое, выразительное, в паутине ритуальных шрамов, с пронзительными глазами навыкате. – Вот с такими? – спросил Персий. – Такие я когда-то делал. – Делали?! – В определенной степени… Тетушке помогал. – Расскажите! – Да, Лючано, расскажите. Это очень интересно. – Мы никогда раньше не встречались с мастером-кукольником! – Просим! Они застыли в ожидании: Петроний, Цецилия, мальчики. Казалось, даже пар над чашками замер, готовясь внимать. И Тарталья, поражаясь сам себе, стал рассказывать. О куклах. О тетушке Фелиции. О детстве, проведенном на Борго. Совершенно незнакомым людям. Помпилианцам. Рабовладельцам. Подробно, взахлеб, обильно жестикулируя. |