Онлайн книга «Идеальное несовершенство»
|
Она склонилась, заглядывая в них, словно заклинатель змей; обеими руками ухватившись за поручни, могла удерживать параллельную позицию, как бы он не вырывался. – Послушай меня. Слушаешь? Не знаю, насколько серьезна блокада, но рано или поздно мы из-под нее выйдем. В тот самый планк мозг Клыка выскочит на свои Поля. Поля, принадлежащие похитителям. Я не знаю, насколько быстро они сумеют отреагировать и каким образом, но будет погоня. Ты меня слушаешь? Мы должны установить контакт с Цивилизацией, с Императором, с трибунами Ложи, Официумом или Джудасом. И мы не можем этого сделать через интерфейс Клыка, поскольку трансмиссия будет идти через те же приватные поля похитителей. Понимаешь? Это у тебя, у тебя в голове привойка! – Что?.. – Раз-два-три, просыпайся, Замойский! Ты должен войти на Плато. Он возмутился. – И как это? – Непосредственно. Как только мы выйдем из-под блокады. – Как – «непосредственно»? Я никогда не пользовался Плато. Эта привойка… – он пощупал голову, словно и правда мог ощутить ее сквозь череп, – была сломана. – Нет. Атака пошла по Плато: Поля вычистили. Коннекционная сеть осталась. И ты ошибаешься: ты пользовался Плато месяцы подряд. Теперь ты просто впервые сделаешь это осознанно. Смотри на меня! Ты сделаешь это! Едва лишь мы выйдем на чистое. – Да успокойся, девочка, я таких — – Ты сдаешься? Отказываешься? – Что? Нет, я просто — – Ну? Ну? – Как мне это делать? – процедил он, уже настолько придя в себя, чтобы возбудить внутри себя холодный гнев. – Ну, скажи. «Я поймала его», – констатировала она и отступила от кресла. И только сейчас ее по-настоящему скрутил страх: на самом деле она не была уверена, что сеть на мозгу Замойского все еще действует, что структура и управляющие программы сохранились. Она помнила только несколько фраз комментария, оброненного отцом a propos результатов побочных покушений. К тому же, сама она никогда не пользовалась Плато напрямую. Располагала лишь информацией из чужих рук. Однако Адаму продемонстрировала лицо эксперта. – Существует десятка полтора стандартных, наиболее популярных макросов активизации, накрепко укорененных в культуре – как укоренены макросы savoir-vivre: рукопожатие, поцелуй ладони, поклон. Поскольку твоя сеть была установлена ради другой цели, я сильно сомневаюсь, чтобы семинклюзия посчитала необходимым копаться в управлении интерфейса. Ставлю на то, что там все настройки остались по умолчанию. Да, ты прав, все это нарастает слоями. Я покажу тебе мудры для вызова макросов. Потом – все зависит от того, какие Поля приписаны к твоей сети. Вероятнее всего, ты выйдешь на луга «Гнозиса». Тебя примет привратная СИ. Она займется всем. Ты даже не почувствуешь. Понял? Понял? Он лишь улыбнулся. – Ну что? – опешила она. – Ничего, – покачал он головой. – Показывай свои мудры. Она ему показала; а скорее – объяснила. Поскольку в большинстве своем это были фигуры разума, а не тела. Пришлось уверять, что он выполнит их верно. А он верил, что она правильно их описывает. Цепочки ассоциаций, ритм дыхания, представления геометрических объектов, напряжение определенных мышц, тех, которыми обычно не пользуешься… – Повторяй постоянно, – поучала она его. – Мы не знаем, когда минуем границу блокады. Крикни, когда войдешь. Он и теперь улыбался? Борода все скрывала. Анжелика стиснула зубы. – Я запишу тебе адреса, которые вытянула из того медового мальчишки. Выучи их наизусть. Это длинные последовательности букв. Справишься? – Ты же как-то запомнила. – Этому меня учат в Пурмагезе. – Чему? – Управлению памятью. Принятию быстрых решений в условиях стресса. Ну, ладно. Исполняй! Он скорчил такую рожу, что на этот раз засмеялись они оба. В случае Замойского смех был почти истерический. Он пытался успокоиться – безрезультатно. Указывал на что-то поднятой рукою – рука летала во все стороны. Хотел схватить Анжелику за плечо – та оттолкнулась и полетела в стену звезд. Он ударился затылком о спинку. Оба продолжали хохотать. Анжелика перестала смеяться лишь на миг, чтобы выдавить: – Ну, исполняй. После чего ее снова согнуло напополам. Он расстегнул ремни и выпал из кресла – прямо на изрезанную стену. – Кор… корм… кормить… – Что? – Его нужно кормить. – А? В смехе его занесло аж на потолок. Даже когда он уже перестал чувствовать веселость, организм все еще тиранил легкие и диафрагму, кривил лицо… Хронический смех. Она успокоилась раньше и выдохнула: – Что ты говорил? – Если он перестанет чувствовать свежую кровь… – Понимаю. Она оттолкнулась к передней стене. Замойский миновал ее, возвращаясь в кресло. Она надрезала себе палец, но этого оказалось маловато; повторила разрез над запястьем. Втерла новую кровь во вздувшийся облицовочный материал – тот вспух заново. – Лучше бы нам выйти раньше, чем у меня пересохнут вены, – проворчала Анжелика. Адам снова пристегнулся к своему креслу и напомнил: – Адреса. Где блокнот? Анжелика нахмурилась. Тот был у Замойского, но наверняка он оставил его с другими вещами внизу – то есть, в Мешке – то есть посреди его остатков, где-то в парсеках за кормой Клыка, в мусоре Африки, распятом на фалдах израненного пространства-времени. Она вырезала адреса на экране слева, под Магеллановым Облаком. Замойский передвинул на середину террасы очередной столик и уложил на нем, симметрично каменной таблице тут же, черный блок космоса с чередой серых букв, компонующихся в длинные бессмысленные выражения. – Значит, теперь, – начал он, – буду отправлять чары, пока — Пока что? Это, наверное, была короткая потеря сознания: он пытался встать и покачнулся. Внутреннее ухо раз твердило одно – раз другое. Невесомость! Я на орбите. Он осмотрел помещение. Из слабо освещенного коридора выплыла Нина, явно чем-то обеспокоенная. – Что… – заикнулся он. – Я что ли… Он привез ее сюда. Она его привезла. Люди Макферсона привезли их сюда обоих. Договор подписан; договор не подписан. Здесь: станция ТранксПола. Здесь: Sunblock Beta. – Тебе все же нужно хорошенько выспаться. Она взяла его голову в теплые ладони, с заботой заглянула ему в глаза. – Хочу пить, – прошептал он, сглотнув слюну. |