Онлайн книга «Аркада. Эпизод первый. kamataYan»
|
– Мне плевать, – перебил его Манин. – А мне – нет! – грубо рявкнул А2. – И поэтому я не отказался и не откажусь от задуманного: мне не плевать! Несколько секунд они молчали, обдумывая и переживая услышанное и произнесенное, после чего Манин очень тихо сказал: – Иногда я вас боюсь. – Это нормально, – буркнул Аккерман. – Иногда я сам себя боюсь. – Но есть тот, кто вас не боится, – деловым тоном продолжил Манин, однако удивить Алекса не сумел. – Он уже здесь? – Войдет через тридцать секунд. Остановить? – Зачем? Он силен, но сила – всего лишь физика, а значение имеет только слово. А2 отвернулся к окну и сделал вид, что не услышал звук открывающейся двери, впрочем, ее открыли так аккуратно, что если бы Аккерман просто стоял у окна, не прислушиваясь к происходящему, он бы точно пропустил явление гостя. Затем послышались едва различимые шаги – убийца был хорош, затем короткая заминка – убийца увидел доктора Каплана и замер, оценивая ситуацию, затем снова шаги, и через несколько мгновений в затылок Алекса уперся холодный пистолетный ствол. – Однажды меня спросили: что может сделать маленький человек? – негромко произнес А2 за секунду до того, как убийца приставил оружие к его голове. – Они сидели, смотрели на меня, ждали ответа, я подбирал слова, а с задних рядов кто-то крикнул: «Сражаться!» И все засмеялись. А парень, который это произнес, растерялся. Он смотрел на смеющихся друзей и не понимал причину их веселья. И я был растерян вместе с ним, поскольку нет ничего более естественного, чем сражаться. Это не может вызвать смех, потому что, соглашаясь сражаться, ты ставишь на кон жизнь, но они смеялись. И тогда я сказал: «Чтобы сражаться, нужно перестать быть маленьким. Маленький не понимает смысла этого слова». И мы поменялись местами: смеющиеся растерянно умолкли, а мы с тем парнем улыбнулись друг другу. – Ты не можешь этого знать, – вдруг сказал убийца. – Не «ты», а «вы», – уверенно потребовал А2. – Что? – Ты должен говорить мне «вы», – и прежде чем убийца среагировал, Алекс продолжил: – Идея борьбы тебе близка. Ведь ты считаешь себя воином, а не палачом. Ствол дрогнул, и убийца попросил: – Не злите меня. Аккерман улыбнулся и с прежней уверенностью произнес: – Тебя должны были предупредить не слушать меня. – Предупредили, – признался убийца. – Почему стал слушать? – Это ничего не изменит. – Тебе стало интересно, почему тебе запретили слушать. – Это ничего не изменит. – Теперь ты не сможешь нажать на спусковой крючок. – Вы этого не знаете. – Не убьешь, потому что тебе уже небезразлично. Ты удивлен. Впервые за долгое время ты крепко удивлен. – У меня были бесстрашные клиенты. – Ты удивлен не моей смелостью, – перебил убийцу А2. – Ты удивлен тем, что я сказал, и еще больше тем, о чем я пока умолчал. И твой палец уже не на спусковом крючке. Сейчас ты осознал, что сглупил, согласившись на задание, и еще больше сглупил, ослушавшись заказчика, но проклятый омут интереса затягивает все глубже. Твоя жизнь уже изменилась. – Я могу все исправить, – сказал убийца неуверенно. – Не утешай себя, ты не девочка. Ты – воин. И скажи: зачем тебя придумали? – Что значит «придумали»? – Все вокруг придумано, – рассказал Аккерман. – Человек сначала придумывает, а потом делает. Сначала в его воображении появляется образ храма, а затем Notre-Dame de Paris воплощается в камне. В такой последовательности, никак иначе, потому что в начале всегда Слово. Тебя придумали, вырастили и обучили убивать – зачем? – Я делаю работу. – Убиваешь, чтобы было на что есть? – Это работа. – Почему бы тебе не стать блогером? – Потому что я себя уважаю. – Убийства повышают твою самооценку? – рассмеялся А2. – Или приносят сексуальное удовлетворение? Ты психопат? Нет, тогда бы ты стал палачом, а ты – воин, я знаю. Ты убиваешь, потому что убийство – это борьба. Ты сражаешься, а не приводишь в исполнение приговоры, как палач, не рвешь на куски жертвы, как шаман, ты – воин. Ты понимаешь суть моих слов? – Я просто делаю свою работу. – Перестань прятаться за унылой фальшью – это жалко и недостойно, – Аккерман стал грубым. – Ты – воин, а воин всегда знает, ради чего обнажает меч. Что ведет тебя в бой? Какая идея? Желание поесть? – Разве этого мало? – Ради этого можно грабить – навык у тебя есть. А ты убиваешь. – Мой пистолет все еще у вашего затылка, – напомнил убийца. – Ты не задумывался над тем, почему на столь заурядное задание – пристрелить «какого-то психа» – отправили тебя: самого верного, самого умного, самого надежного пса семейства Феллер? Пистолет снова дрогнул. – Откуда вы все знаете? – Я сейчас повернусь, – резко ответил А2. – Убери пушку, пока действительно не нажал на спусковой крючок. Холодный ствол перестал насиловать затылок, Аккерман повернулся и безапелляционным тоном потребовал: – Назови мое имя. – Понятия не имею, – огрызнулся убийца. – А ты подумай, – с напором предложил А2. – Почему тебе запретили со мной говорить? Почему на заурядное убийство «какого-то психа» направили именно тебя… Их взгляды наконец-то встретились, и убийца побледнел: – О боже… Потому что единственным, что Аккерман запретил менять во время пластической операции, были глаза. – Ты стал верующим? – Я… мне… – Убийца сделал шаг назад и спрятал пистолет в кобуру. – О боже… Стрелять он явно не собирался. – Как тебя сейчас зовут? – деловито поинтересовался Алекс. – Эрл Маккинрой. И услышал короткий, но очень едкий смешок: – На редкость идиотское сочетание, – брезгливо сообщил А2. – Теперь тебя должно звать Джехути, я вижу так. А фамилию придумай сам, мне она безразлична. – Хорошо, придумаю, – кивнул убийца. И повторил свое новое имя: – Джехути… мне нравится. – Как ты провел это время? – Без вас было скучно. Глаза Аккермана вспыхнули, словно он услышал именно то, на что надеялся, и он пообещал: – Ничего, теперь повеселимся. И гость улыбнулся в ответ. И в его глазах тоже мелькнул сумасшедший огонек – ему понравилось обещание. – Что я могу для вас сделать? |