Онлайн книга «Восемь обезьян»
|
— Э, отец родной! — скривился старик. — Мы же на восьми рублях сговорились, а туточки только семь! — Что, правда семь? Ох, извини, Митрофан, должно быть, обсчитался! — и он протянул старику еще одну бумажку. — Теперь-то в расчете? — В расчете, в расчете! — Смотри, если еще такой кругляш попадется — непременно мне неси. Тут же в спальне появился телохранитель хозяина, словно почуял, что сделка завершена. Он проводил Митрофана к выходу, запер за ним дверь и снова вернулся к хозяину: — Еще чего прикажете? — Сейчас больше ничего, а чуть рассветет, кликни того мальчишку, пускай сбегает к его превосходительству Луке Иванычу Яблокову да скажет, что у меня для него есть редкая монета. Так пусть и передаст — очень, говорит, редкая монета, я за нее двести рублей прошу. У подъезда, как всегда, присутствовала Антонина Васильевна. — Что-то ты, Надя, бледная такая, — сказала она, — и пальто это тебе не идет никак. Надежда посмотрела на пальтецо, которое ее невестка забыла выбросить лет семь назад, и порадовалась, что забыла у Полины Огурцовой тирольскую шляпу, не то Антонина Васильевна посчитала бы ее психически больной. Впрочем, приглядевшись к соседке, Надежда поняла, что та сегодня не в лучшей форме. Щеки Антонины обвисли, она сопела носом, глаза смотрели грустно. — А у вас что случилось? — Случилось… — Антонина отвернулась, помолчала немного, потом призналась: — С Люськой мы поругались, с племянницей. То есть это она мне такого наговорила, я даже не ожидала. Она все никак не может забыть того мужика, ну и взбрело ей в голову, что это я виновата, что он ее бросил. Дескать, как только побывали они у меня в гостях, так он и слинял. Так, может, это я ему чего про Люську наговорила? Я уж и так и этак, а потом и ляпнула про обезьяну, что никак не могу понять, куда она делась. Ну, тут и пошла Люська вразнос. Я ей говорю, дура, с кем ты останешься, если и со мной разлаешься? А она: никто мне не нужен, вы все мне зла хотите, я вообще повешусь, и тогда вам всем будет стыдно! — Как думаете, повесится? — опасливо спросила Надежда. — Да нет, это она так, болтает просто, — отмахнулась Антонина. — Но я прямо спать не могу, до чего меня эта история волнует. И правда, странно себя мужик тот повел. Вот чего ему от Люськи надо было? Взять-то с нее нечего, это уж точно… Надежда открыла было рот, чтобы сказать, но вовремя прикусила язык. Однако Антонина Васильевна недаром славилась в их доме своей наблюдательностью. Она что-то почувствовала и посмотрела на Надежду в упор. — Надя, ты что-то знаешь! — Ладно, — решительно сказала Надежда, — только разговор будет долгий. — А пойдем ко мне, — оживилась Антонина, — чаю попьем, я как раз пирог испекла, с лимоном. Чай у Антонины был хорош — ароматный и крепкий, а пирог вообще выше всяческих похвал. — Встретилась я тут случайно со своей бывшей коллегой, — издалека начала Надежда, осторожно подбирая слова, — у нее танцевальный кружок, танго танцуют, и увидела на фотографии примерно такую же обезьяну, как у вас… Дальше пошел разговор про химчистку, затем Надежда помялась немного и призналась про мастерскую, где она заказала собаку для Алки Тимофеевой. — Да я же знаю ту мастерскую! — обрадовалась Антонина. — Совсем рядом с метро! Дальше пошло легче. Стараясь не смотреть Антонине в глаза, Надежда скороговоркой сообщила, что взялась ввести все записи в компьютер. Просто так, уж больно мастер симпатичный. — Угу… — сказала Антонина Васильевна. Надежда дошла до Сугробова, а потом сообщила, что совершенно случайно познакомилась с сотрудницей детективного агентства Аленой Синицей, и та все взяла на себя. — Случайно? — прищурилась Антонина. — Случайно, — твердо ответила Надежда. — Ага, — сказала Антонина Васильевна. Поминутно ссылаясь на Алену, Надежда сообщила о дальнейших поисках обезьян и о том, как рядом все время толокся мужчина. Тут она показала фотографию с телефона: — Этот? — Он! — припечатала Антонина. — Стало быть, он за обезьяной моей охотился? Кто же он такой? — Жулик! — сказала Надежда. — Уголовник, живет по чужому паспорту и отвечать будет за соучастие в убийстве. — Ох! — сказала Антонина Васильевна и схватилась за голову. — Ну и ну! Это же надо! — Сейчас его, наверное, уже в полиции допрашивают. А монета так и пропала, напрасно он все эти поиски затеял. — Какая монета? — встрепенулась Антонина Васильевна. — Маленький такой кругляшок? Она тяжело поднялась с места, направилась в комнату и вытащила из ящика комода монету. Надежда потеряла дар речи и только смотрела на тускло блестевшую небольшую монету. Потом перевела дух и осторожно взяла ее в руки. Ну да, похоже, та самая монета, про которую читала она в дневниках Михаила Юрьевича. С одной стороны на монете была изображена птица с длинным клювом, в когтях она держала солнце. С другой стороны был портрет грозного мужчины с узкими, как у змеи, чуть раскосыми глазами. И еще надпись на непонятном языке. — Да как же так? — голос не слушался Надежду, она даже пустила петуха. — А так, — Антонина пожала плечами, — в прошлом году вытирала я пыль, да и уронила эту обезьяну. Если бы на пол, то она бы разбилась, а она упала на ковер, так что подняла я ее, смотрю — сзади щелочка какая-то и что-то там перекатывается. Ну, я ножичком подковыряла да и вытащила эту монету. А обезьяну сзади замазкой залепила, чтобы трещина дальше не пошла. — И что же теперь с ней делать? — Надежда осторожно положила монету на стол. — Не знаю, но дома тоже держать не стану, — решительно сказала Антонина. — Если этот чокнутый с плеткой ко мне заявится, я же на месте умру! — Знаете что, отвезу-ка я эту монету Михаилу Юрьевичу, — подумав, решила Надежда. — Как раз Муська звонила, сказала, что его из больницы выписали. И он мне очень благодарен за то, что дневник его спасла, так что не откажет. Он человек знающий, разберется, что к чему. Сейчас позвоню и поеду, только домой заскочу, переоденусь. — Ты, Надя, осторожнее, — напутствовала Надежду Антонина Васильевна. — Когда в такси будешь садиться — махни мне, мол, все в порядке. Я из окна следить буду, и если ты не помашешь — сразу в полицию позвоню, чтобы они объявляли операцию „Перехват“. — Да не волнуйтесь, все будет в порядке! — успокоила соседку Надежда Николаевна. — Но ты все-таки помаши. А то всякое бывает… я один фильм смотрела, там герой вызвал такси — а вместо таксиста приехал самый главный злодей. — Это вы про „Бриллиантовую руку“, что ли? — Нет, другой какой-то фильм. |