Онлайн книга «Портрет неизвестной»
|
— Ну, все, что угодно, — какого он времени, насколько интересен… все, что ты можешь сказать. — Странная вещь… — проговорил Игорь после минутного раздумья. — Холст старый, по меньшей мере восемнадцатого века. А сам портрет выполнен значительно позднее, скорее всего, в начале двадцатого века. Об этом говорят художественные особенности и техника живописи. — Двадцатый век? — переспросила Надежда. — Я так и думала, что лет сто назад… эта блузка, и украшения — они похожи на то, что носили в начале двадцатого века. У моей прабабки на фотографии такая же камея… — Может быть, и похожи. Кроме того, у меня такое ощущение, что портрет выполнен второпях… Быстренько навалял художник, торопился очень. И еще лицо… — Что — лицо? — оживилась Надежда. — Мне тоже показалось, что с лицом что-то не так! — У тебя, Надя, глаз верный, — Игорь одобрительно на нее посмотрел, — лицо-то у дамы этой вполне современное. Раньше лица другие были… — Точно! То-то я смотрю — брови у нее явно в дорогом салоне сделаны! Еще удивилась, думала — мерещится! — Брови, говоришь? — заинтересовался Игорь. — Ну да, на модели слой косметики был, это видно. Когда живая кожа, мазок совсем другой получается. А раньше дамы косметикой не злоупотребляли. В это время в дверь постучали, и женский голос проговорил: — Игорь, ты здесь? Игорь замолчал и поднес палец к губам. Но женщина за дверью не сдалась. — Игорь, я знаю, что ты здесь! Я бы тебя оставила в покое, но пришел Чернобровов и очень хочет с тобой поговорить! — Чернобровов? — Игорь оживился, подошел к двери и открыл ее. На пороге стояла стильно одетая брюнетка лет сорока, вся в черном. Она быстро взглянула на Надежду, и в глазах ее вспыхнуло удивление. Перехватив ее взгляд, Игорь проговорил: — Илона, познакомься. Надя — моя старая подруга… то есть старая не в том смысле… и подруга тоже не в том, что ты подумала… мы с ней и ее мужем знакомы сто лет… то есть, конечно, не сто… Он окончательно запутался, смутился и перешел ко второй части знакомства: — Надя, а это Илона, хозяйка этого салона. Кстати, Илона, я хочу, чтобы ты просветила своим замечательным прибором одну вещь, которую Надя принесла. Сейчас только я поговорю с Чернобрововым и вернусь к вам… Он бросился к пожилому мужчине в твидовом пиджаке, с львиной гривой седых волос. Наде показалось, что она где-то видела это лицо и эту гриву. — Это тот самый… — повернулась она к Илоне. — Да, это тот самый Никита Чернобровов! Живая легенда! — подтвердила Илона с гордостью, как будто седовласый был ее собственностью. Надежда вспомнила знаменитого художника, который прославился на заре перестройки. Тогда его портрет, с этой самой львиной гривой, не сходил со страниц журналов. Позднее он уехал во Францию, женился на какой-то то ли графине, то ли герцогине, открыл собственный музей в Нанте и исчез со страниц отечественной прессы. Иногда только проскальзывали сообщения о том, что он пишет очередной портрет какого-нибудь знаменитого певца или члена королевской фамилии. — А вы действительно знали Игоря еще до того, как… Надежда поняла, что Илона имеет в виду: знала ли она Игоря до того, как он прославился. — Да, действительно, — улыбнулась она, — мы старые знакомые… Тут Илона увидела какого-то важного господина, извинилась перед Надеждой и оставила ее. Надежда перевела дыхание и отправилась по залам салона — разглядывать картины Игоря. Его картины всегда ей нравились, особенно портреты. В них всегда было сходство с оригиналом — не столько даже внешнее, сколько внутреннее, Игорь замечательно умел передать характер человека. Но кроме сходства, в этих портретах было еще что-то, что заставляло возвращаться к ним снова и снова. Так незаметно прошло около часа. Наконец Игорь вернулся, подошел к Надежде и позвал ее: — Пойдем, я хочу кое-что сделать с твоим портретом. — Он вообще-то не мой… — напряглась Надежда. — И я не имею права им распоряжаться… — Не волнуйся, я его не испорчу. Мы только посмотрим, что у него внутри. — Внутри?! — ужаснулась Надежда. — Ты же говорил, что не испортишь его! — Да, не испорчу! Понимаешь, у Илоны в хозяйстве есть один замечательный прибор, который позволяет заглянуть под верхний красочный слой картины, не разрушая его. — Рентген, что ли? — Ну, не совсем рентген, но что-то вроде. Рентген ведь, ты понимаешь, вреден для организма, а у нее что-то вроде ультразвука. — Как УЗИ в медицине? — Ну, примерно. Илона ведь занимается не только современным искусством. Ей часто приносят старую живопись, и приходится проводить экспертизу. Вот для этого ей и нужен этот прибор. Илона гордится им больше, чем любой картиной из своей коллекции. Большая часть посетителей вернисажа уже разошлась, только два старых художника спорили об искусстве в дальнем зале. Спор проходил на повышенных тонах. Илона провела Игоря и Надежду в заднюю комнату. Там стоял громоздкий прибор, занимавший значительную часть этой комнаты. Игорь взял у Надежды портрет, осторожно вынул его из рамы и положил холст на металлическую рамку внутри прибора. Затем Илона включила кнопку на передней панели прибора и выключила в комнате верхний свет. Прибор негромко загудел. Комнату озарило бледно-голубое сияние, похожее на свет луны. Надежда подошла ближе к прибору. На передней панели светился голубым лунным светом прямоугольный экран. Надежда разглядела на этом экране смутные, расплывающиеся черты знакомого лица — женского лица, изображенного на портрете. Игорь тоже подошел к прибору и начал подкручивать ручки, расположенные под экраном. Женские черты начали бледнеть, таять, словно растворяясь в голубом волшебном сиянии. И в то же время сквозь них начал просвечивать какой-то другой рисунок. — Ты прав, — проговорила Илона, которая тоже не сводила глаз с экрана, — под верхним слоем действительно что-то есть… только я не могу разглядеть, что это такое. Прибавь мощность… Игорь еще немного подкрутил ручки на панели. Гудение прибора стало громче, голубое сияние — ярче. Надежда вглядывалась в экран, но изображение на нем по-прежнему было каким-то странным, нечетким. — Не понимаю, что это такое… — растерянно проговорила Илона. Игорь молча вглядывался в экран. Надежда вдруг, казалось бы, совсем не ко времени, вспомнила школьное детство, уроки географии, когда им, тогда шестиклассникам, раздавали контурные карты. Эти карты нужно было раскрасить и подписать. Надежда любила эти занятия… |