Книга Assassin`s Creed. Одиссея, страница 28 – Гордон Догерти

– Твои слова меня не убеждают. Какое мне дело до этого афинского царя?

Геродот покатился со смеху:

– В Афинах нет царя. Перикл служит народу. И его положение едва ли можно назвать блестящим.

В Афинах полно тех, кто страстно мечтает занять его место. Они таятся, дожидаясь своего часа. Если культисты примкнут к тайному сговору против Перикла, эта тяжелая, но благородная война превратится в кровавый хаос, куда затянет всех.

Во взгляде Кассандры по-прежнему читалось недоверие.

– Что ж, – невозмутимо произнес Геродот. – Приказывать я тебе не вправе. Но задай себе вопрос: если ты убегаешь от брата, не должна ли ты разыскивать свою мать?

Кассандра кивнула.

– И откуда ты начнешь свои поиски? Эллада обширна.

– Наверняка у тебя уже есть ответ на этот вопрос, – съязвила Кассандра.

– И ты тоже его знаешь, – ответил историк. – Афины, моя дорогая, – центр нашего мира. Не в пример Спарте, оберегающей свои границы и помешанной на традициях, Афины открыты для торговцев, ремесленников и путешественников вроде меня. Делами там управляют люди большого ума. Уж если где и искать подсказки о местонахождении твоей матери, так непременно на улицах…

– Афин, – нехотя закончила за Геродотом Кассандра и повторила достаточно громко, чтобы слышал Варнава: – В Афины!

Триеарх поклонился и отдал распоряжения матросам. Заскрипели снасти, застонал разворачиваемый парус. Галера изменила курс, направившись к выходу из Коринфского залива. Ее ожидало долгое плавание вокруг Пелопоннеса и дальше, в Аттику.

Геродот улегся спать. Кассандра прошла на корму. Она смотрела на водную дорожку, оставляемую триремой. Луна освещала притихшее море с невысокими холмиками волн. Небо над головой было темно-синим, почти черным, с мириадами звезд. Кассандра не могла оторвать от него взгляд. Ей казалось, что прошла целая вечность. Глаза начали уставать, и молодая женщина моргнула, переведя взгляд на воду. Одна волна почудилась ей крупнее и выше остальных, как будто сзади шло другое судно. Не успев об этом подумать, Кассандра услышала вдали пение китов и повернулась туда. Когда же она снова оглянулась назад, никакого призрачного корабля, шедшего следом за «Адрастеей», не было и в помине. Кассандра тряхнула головой, зная, что это усталость дурачит ее зрение.

Геродот успел вздремнуть и теперь вновь бодрствовал. Он смотрел на лук и копье Кассандры, прислоненные к стенке каюты.

– Ты смотришь на мое копье, словно оно – призрак, – засмеялась молодая женщина.

Геродот даже не улыбнулся:

– Это копье Леонида. Едва я увидел его у тебя в очереди к храму, мне стало ясно: наша с тобой встреча не случайна.

Глубоко вздохнув, Кассандра села напротив историка:

– Да. Я потомок царя Леонида по материнской линии. Иные говорят, что я опозорила его род.

В мозг ей, словно змея, вполз голос культиста, встреченного в предбаннике центральной залы. «Чем скорее мы захватим его родню, тем скорее освободимся от него самого и его жестоких, хаотических методов». Кассандра подняла копье, разглядывая знакомые с детства очертания.

– Иногда оно будто разговаривает со мной. Не знаю, как лучше сказать… И ничего подобного я не испытывала ни с одной другой вещицей… вплоть до вчерашнего вечера.

– Ты говоришь про золотую пирамиду в пещере Геи? – спросил Геродот, вспоминая рассказ Кассандры.

Он огляделся по сторонам и даже поднял голову к ночному небу – не витают ли над ними призраки-соглядатаи.

Кассандра кивнула:

– Золотая пирамида сковала мне разум и сердце. Перенесла меня в прошлое, но совершенно иным образом. Это не было погружением в воспоминания. Я действительно попала в прошлое, и все вокруг было предельно реальным и живым. – Она опустила копье, устало пожав плечами. – Но что делает и золотую пирамиду, и мое копье такими особенными?

Лицо историка вытянулось и побледнело.

– Ты права, Кассандра: копье и пирамида – особенные предметы… но не такие особенные, как ты сама.

– Я не понимаю.

Геродот перевел взгляд на нос триремы, подзывая Варнаву.

– Ничего, скоро поймешь.

В один из летних дней, когда череда облаков на небе несколько умеряла жар солнца, «Адрастея» вошла в пролив, известный с давних времен. Справа по борту высились темные каменные громады гор, перемежаемые зелеными лесами. Кассандра запрокинула голову, и по спине у нее побежали мурашки. Фермопилы. Место, связанное с героями прошлого.

– Уж не хочешь ли ты, госпожа мисфиос, сделать непредвиденную остановку? – спросил Варнава.

– Я, как и ты, верю Геродоту. Скоро мы продолжим путешествие в Афины.

Кассандра улыбнулась капитану и спрыгнула на мокрый песок. Геродот спустился вслед за ней по веревочной лестнице.

Не задерживаясь на берегу, вдвоем они устремились по извилистой тропе прямо в горы.

– Когда-то давным-давно этим путем предатель Эфиальт провел персов в тыл спартанцев, – рассказывал Геродот, и его прищуренные глаза увлажнились.

Он привел Кассандру к небольшому выступу, откуда была видна бухта. Выше по склону из расщелин поднимались тонкие струйки сернистого пара. Это место одни называли Вратами Аида, а другие – Жаркими Вратами.

– Здесь персы напали на спартанцев и их союзников. И здесь же оборвался земной путь твоего великого предка.

Они подошли к выщербленной статуе льва, покрытой кремовыми и желтыми лишайниками. Свирепые ветры, дующие здесь постоянно, сгладили некогда четкие очертания фигуры и морды зверя. Но имя спартанского царя, выбитое на каменном постаменте, все еще можно было прочесть.

– Достань копье, возьми в руку, и пусть оно говорит с тобой, – предложил Геродот.

Кассандра сжала копье в руках:

– Оно молчит. Пустая затея. Копье говорит, только когда само пожелает. Бесполезно пытаться его заставить…

Небо потемнело от стрел. Вокруг меня с криками падают сраженные ими гоплиты. Воины в красных плащах дерутся как волки, подбадривая союзников, чтобы держались и не теряли силу. Но их совсем мало, бьющихся против полчищ темнокожих персов, наступающих отовсюду. Персы заполонили тропу. Весь берег кишит ими. Это сплошная движущаяся стена из плетеных щитов и острых копий. Спартанский трубач, играющий сигнал к последнему бою, падает, сраженный персидским копьем.

– Посылайте бессмертных! – раздается гортанный приказ персидского военачальника.

И они тысячами устремляются вниз, кося защитников перевала и открывая себе путь на юг, к сердцу Эллады. Вскоре в живых остается всего горстка спартанцев. Они яростно сражаются, поглощенные танцем битвы. А потом я вижу его. Он старше, чем я себе представляла. Тело испещрено ранами, влажное от крови. На своих усталых плечах он держит всю Элладу… В руках – пока еще целое копье.