Книга Assassin`s Creed. Одиссея, страница 80 – Гордон Догерти

– Так вот почему культисты так почитали эту пирамиду, – вдруг догадалась я. – Она – ключ к управлению и порядку.

– Они так ничего и не поняли, – вздохнул Пифагор. – Много десятилетий назад возникло некое сообщество людей. Все они поддерживали одно чисто умозрительное положение, якобы способное принести в мир равновесие. Для этого требовалось, как они считали, уравновесить противоположности. Порядок и хаос. Дисциплину и свободу. Подавление и вседозволенность. Как весы, чаши которых находятся в полной гармонии.

В мягком свете, заливавшем пространство, появилась картина. Четкостью она не отличалась, но я увидела собравшихся. Среди них – молодого Пифагора, который что-то рассказывал или объяснял. Многие согласно кивали, некоторые спорили. Находившиеся сзади перешептывались между собой.

– Но кое-кто в этом сообществе не смог противостоять искушению безграничной властью. Они попали в руки хаоса… Вот так и возник культ Космоса.

Замелькали новые картины. Собрание злодеев в масках. Они стояли, произнося что-то нараспев… Щупальца их чудовищных замыслов: армии, гибнущие в бессмысленных войнах, такие же бессмысленные убийства, казни невиновных… Последним я увидела младенца, сброшенного с горы.

– Они жестоко злоупотребили властью, ввергнув греческие земли в нескончаемую войну. – Картины внезапно исчезли. – Вашим предназначением было ее прекратить.

У меня тяжело забилось сердце.

– Моим? И… Алексиоса?

– Да. Но культ похитил твоего брата и сделал своим орудием. В твоих жилах, Кассандра, течет не только кровь смертных людей, но и красный эликсир древних. Их потомком был Леонид и мы с твоей матерью. Потому мы и зачали вас. Поступая так, она, быть может, предала принципы Спарты, предала Николаоса, но…

– Но это лучше, чем предать весь мир, позволив культу его захватить, – договорила я.

– Да. Они охотились за тобой, мной, Миррин и Алексиосом, поскольку мы были живыми ключами, способными по-настоящему управлять древними предметами. Пирамида говорит лишь с теми, в ком течет кровь ее создателей. Потому-то культу был нужен Деймос, хотя они и убедились, что не могут управлять его хаотичной натурой.

– Однако культа больше не существует. Я уничтожила культистов. Стало быть, задача решена.

Лицо Пифагора помрачнело.

– Как мне ни жаль, Кассандра, я не могу подтвердить твои слова. Уничтожив культ, ты сильно качнула чаши весов. Гармония в мире возможна лишь в состоянии равновесия. Разве тебе это непонятно? Увы, при жизни я не успел преподать тебе этот урок. Попробую сейчас. Суть его такова: уничтожив ядовитую поросль культа, ты тем самым подготовила почву для появления еще более сильного и ядовитого сорняка. Необходимо восстановить равновесие.

По моей спине пробежал холодок.

– Как мне восстановить равновесие? Откуда… с чего начинать?

– Ключом тебе послужит посох. Он подарит тебе время. Время – это все. Располагая временем, ты сумеешь…

Он умолк.

– Отец!

– Нет… уже слишком поздно, – напряженно произнес Пифагор. – Темный сорняк уже появился и успел пустить корни.

– Я тебя не понимаю.

– Кассандра, уходи отсюда. Немедленно!

– Отец, погоди! – закричала я.

Меня снова обдало ветром, и все видения исчезли. Я по-прежнему находилась в заброшенной пещере Геи. Остывшая пирамида молчала. Мое учащенное дыхание постепенно замедлилось, а биение сердца стало размеренным.

– Ты тоже это видела? – послышался женский голос, и эхо разнесло его по пещере. – Потрясающее зрелище.

Я увидела белую ладонь, застывшую на противоположной грани пирамиды. Сама рука тонула в темноте. По всему моему телу забегали мурашки.

– Кто здесь?

Она вышла в круг света, отбрасываемого моим факелом. Не может быть!

– Аспасия, ты?

– Что, ты удивлена, увидев меня здесь?

Я не ответила. Выражение моего лица было красноречивее слов. Передо мной стояла красавица Аспасия, облаченная в белую столу. Под складками ее одежды я увидела предмет, который сразу же узнала, – отвратительную маску с крючковатым носом и зловещей улыбкой. Аспасия шагнула ко мне, вытащив маску.

– Как? Почему? – ошеломленно бормотала я.

– С культом покончено, – сказала вдова Перикла, бросая маску на пол.

Изящная нога Аспасии, обутая в сандалию, наступила на маску, разломив пополам.

– Долгое время я играла роль приверженки культа, поскольку это помогало осуществлению моих целей.

– Каких?

– Разве ты не слышала легенду о необходимости установления нового порядка в мире?

– Не знаю, что именно ты видела и слышала, но мой отец говорил совсем другое. Он говорил, что любая крайность, будь то порядок или хаос, не является ответом. Равновесие – вот в чем так нуждается мир.

– Пифагор был недостаточно силен, чтобы принести миру настоящий порядок, – сказала Аспасия, не обратив внимания на мои слова. – И культ тоже был недостаточно силен. Ты оказалась полезной союзницей и помогла смести их всех с доски этой великой игры.

– Но ты… позволила им убить Перикла.

– Если бы я могла предотвратить убийство, я бы это сделала, – бесстрастно ответила Аспасия. – Но ты собственными глазами видела, что́ тогда творилось. Попытайся я вмешаться, Деймос и его головорезы перебили бы всех нас. Знаешь, ради уничтожения культа Перикл не пожалел бы собственной жизни.

Мы замолчали.

– И что теперь? – спросила я, боясь услышать ответ.

– А теперь… осуществление мечты.

Мне было не оторвать взгляда от ее глаз. Они сверкали, как ледяные кристаллы.

– Мечты всей Эллады, уставшей от республиканского хаоса. Отныне – никаких грызущихся между собой городов-государств. Конец соперничающим мировоззрениям демократии и олигархии. Конец противоборству синего и красного. Довольно шатких союзов одних против других. Единое государство, целиком управляемое настоящим вождем. Царем-философом, способным увлекать за собой. Кормчим, который приведет корабль Эллады к берегам порядка. Конечно, на это понадобится много времени. Взрастить новое государство – все равно что взрастить лес. А деревья, как известно, лучше всего растут на земле, обильно удобренной пеплом… после яростного пожара.

– Пепел? Пожар? Аспасия… Эллада уже наслаждается миром, – напомнила я.

– Ты про эту жалкую видимость мирного договора? Я постараюсь, чтобы мир не затянулся надолго, – ядовито-сладким голосом возразила она. – В каком еще горниле нам выковывать мечту, если не в горниле войны?