Книга Джейн, анлимитед, страница 93 – Кристина Кашор

– Вермеера? – переспрашивает Джейн.

– Вот великолепная картина, – указывает Рави. – «Женщина пишет письмо с лягушкой». По крайней мере, так ее называют в нашем измерении.

– Да, точно, – вспоминает Джейн, – миссис Вандерс упомянула твоего Вермеера сегодня утром.

– Правда?

– Похоже, она была обеспокоена. Она хотела, чтобы ты посмотрел на него.

– Обеспокоена? Погоди-ка, что это?

Рави наклоняется, чтобы лучше разглядеть маленький холст, лежащий на полу рядом с огромными клоунскими башмаками Лаванды. Затем он застывает. Осторожно кладет ролики, передает Джейн зонтик, поднимает холст и держит его на расстоянии вытянутой руки. Это изображение очень похоже на картину, висящую на стене.

Повернувшись к Лаванде, Рави вскрикивает:

– Люси! Что ты делаешь?

– Меня зовут Лаванда, – с трудом отвечает она. – И ты не настоящий Рави.

– Все это время ты притворялась?

– Это не твое дело, притворялась я или нет! – кричит Люси-Лаванда. – Ты – не ты. Я не обязана оправдываться перед тобой! Перед любым из вас!

– Ты говорила, что любишь меня.

– О, послушай себя. Это были не я и ты, а ты и кто-то другая или я и кто-то другой. В любом случае ты даже не знаешь, что все это значит!

– Какая из картин настоящая? – Рави начинает задыхаться.

– Угадай, – говорит Лаванда. – Если тебе правда не все равно. Тебе наплевать, кто в твоей постели, но волнует картина на твоей стене!

– Я это выясню, – говорит Рави. – Обещаю. И расскажу все, что ты сделала, твоему отцу и брату. Я всем расскажу!

Лаванда начинает смеяться. Ее отвратительный смех переходит в короткий крик, когда стена сильнее сдавливает ее руку.

– Я звоню в полицию. – Рави осторожно кладет холст обратно на пол. – Или капитану. Как бы там ни было, ты проникла в это чертовое измерение для сделки с клоунами, этими жалкими воришками предметов искусства.

– Охраняй картины, – холодно обращается он к Джейн. – Я скоро вернусь.

– Хорошо, – кивает Джейн. Затем она терпеливо и неподвижно ждет, сжимая в каждой руке по зонтику, пока Рави надевает ролики и катится вниз по коридору.

Джейн поворачивается к Лаванде. Кажется, стена продолжает сжимать ее руку. Сейчас рука уже почти по локоть ушла в стену, Лаванда задыхается от боли. Слезы оставляют масляные следы на гриме, черные капли падают на белую рубашку.

– Ты наняла тех двоих, чтобы сбить с толку Дом, пока ты крадешь картины? – спрашивает Джейн.

– Знаешь, – отвечает Лаванда в бессильном приступе ярости, – ты последний человек во всей мультивселенной, перед которым я стану оправдываться.

Ее глаза блестят, она всхлипывает.

– Второй последний человек! – кричит она. – Ты просто копия! Пустое место! Одна из коллекции пустышек Рави!

– Зачем ты воруешь?

– А зачем все что-нибудь воруют?

– Из-за денег? – спрашивает Джейн с отвращением.

– Это живопись, – выпалила Лаванда. – Это вещь. То, что я делаю, никому не причиняет боли. Если не считать Рави, который этого заслуживает!

– Один из твоих сообщников погиб, – говорит Джейн. – Дом убил его.

Лаванда вскрикивает, когда стена заглатывает ее руку еще глубже. У нее подкашиваются ноги, теперь она висит, словно тряпичная кукла-клоун. Джейн пытается не думать о ее предплечье внутри этой стены. Старается не задумываться, как далеко может зайти стена в наказании преступницы.

– Тебе есть куда бежать? – спрашивает ее Джейн.

– Что? – Лаванда едва дышит.

– У тебя есть план побега?

Лаванда оборачивается и бросает на Джейн быстрый измученный взгляд. Ее глаза переполнены болью.

– Я не рассчитывала, что меня поймают. Но да. Есть места, где я могла бы скрыться.

Джейн полагает, что начни она всерьез обдумывать свой план, то обязательно убедит себя в его неисполнимости. Так что, без всяких размышлений, она вклинивает незаконченный, трепыхающийся черный зонтик прямо туда, где стена втягивает в себя руку Лаванды. Стена содрогается, рычит и сжимается сильнее. Лаванда кричит.

Джейн крепко держит коричневый зонтик с розовым оттенком, продолжая проталкивать его в стену рядом с рукой Лаванды. Трудно понять, что именно происходит: стена вопит, сопротивляется и истекает странным, клейким, мерзким веществом там, куда Джейн засунула зонты. Чутье подсказывает ей использовать зонт вместо лома, чтобы расширить засасывающее Лаванду отверстие. Стена ревет, затем вскрикивает. Лаванда вырывается и начинает орать.

Ее кровавая, искалеченная и измученная рука выскальзывает из стены, словно вялое новорожденное существо. Лаванда падает.

– Беги! – кричит Джейн. – Беги!

Лаванда пошатывается, затем наклоняется и бросается наутек. В полном одиночестве Джейн раз за разом выдергивает и вновь втыкает в стену зонтики, пытаясь отвлечь Дом от беглянки. Стена съеживается и превращается в хватающие зонтики пальцы, а Джейн продолжает наносить удары.

Но тут пол под ногами начинает громыхать и двигаться, и она понимает, что пора остановиться. Джейн выпускает зонтики, оставляя их торчать в стене.

– Хороший Дом, – говорит она. – Замечательный Дом. Я не хотела причинять тебе вред, миленький.

Джейн дышит глубоко, искренне не желая сделать что-то еще, способное рассердить этот ужасный Дом.

Убегая, Лаванда забывает о картинах. Джейн оставляет их на том же месте и удаляется в другом направлении. Стена все еще борется с дергающимися в ней зонтиками, но пол уже успокоился.

– Я хочу домой, – заключает Джейн. – Пожалуйста, Боже, позволь мне вернуться домой.

Забавно обнаружить себя шепчущей подобие молитвы. Она никогда не была религиозной, она даже не знает, во что верит, не знает даже, что она имеет в виду под словом «домой».

Джейн задерживается еще на мгновение, чтобы почтить память своего коричнево-розового зонтика с медной ручкой. Ее героический зонт! Она понимает, что его придется оставить здесь. Джейн благодарна ему за помощь.

Затем она вспоминает о деле, которое должна закончить до того, как покинет это измерение.

Когда Джейн попадает в восточный коридор третьего этажа, то обнаруживает, что вокруг уже прибрано. Ни пиратов, ни врачей. Даже безобразный коврик – снежный человек снова на своем месте. Судя по глухим звукам, доносящимся сверху, команда людей там извлекает тело погибшего и устраняет брешь. Джейн интересно, насколько добровольно Дом согласился расстаться со своей жертвой.

Услышав шум роликов, она оборачивается и видит Рави, катящегося к ней со стороны атриума, словно грозовая туча.

– Мы наконец добрались до картин, и Люси сбежала, – запальчиво говорит он. – Это ведь ты позволила ей уйти?