Книга Змеиная верность, страница 20 – Анна Акимова

– Не жалко. – Саша помотал головой. – Это наша черемуха, из палисадника. Ее там море.

Лиза еще покачалась, помолчала, не зная, как приступить к делу.

– Саша, ты извини, у меня к тебе вопрос, может быть, дурацкий.

По выражению Сашиного лица было понятно, что он готов отвечать на любые, самые дурацкие вопросы.

– Саша, в ту ночь, когда Лена Кашеварова погибла, Михалыч был… выпивши. Говорят, что это ты ему спирта налил?

Сашино лицо сразу стало несчастным.

– Налил, Лиза, казнюсь вот теперь. Спирт гидролизный был, ректификат у меня кончился. Он для компресса просил, у него нога болела, а сам, наверное, выпил, не удержался. Траванулся дед. Я же ему прямо сказал, что гидролизный спирт… Эх!.. – Саша махнул рукой и даже замычал от душевной муки.

– А много налил, Саша?

– Порядком, кубиков двести. Для компресса же… Кретин!

– А в какой посуде был спирт?

– Бутылек такой, с притертой пробкой. А зачем это тебе, Лиза?

– Саша, я тебе потом как-нибудь расскажу, ладно? А Михалыч не от спирта умер. Наш шеф от следователя узнал, что он какой-то препарат принимал, от сердца, и дозу превысил. Так что ты не казнись.

Лиза еще немного помолчала, покачалась с пятки на носок и сказала:

– Ну, я пойду… Еще раз спасибо, Саша…

Саша вдруг встрепенулся, сделал движение рукой, как будто пытаясь остановить Лизу.

– Лиза… – Он опять сильно покраснел. – А можно… можно тебя пригласить… ну, в кино или в кафе?

Лиза стояла перед ним, покачиваясь на носках. Она подняла голову, и серые серьезные глаза глянули на Сашу из-под темной челочки. И вдруг лицо ее расцвело такой прекрасной белозубой улыбкой, что у Саши заколотилось сердце от надежды и счастья. Он невольно радостно заулыбался в ответ.

– Саша… Мы с тобой обязательно-обязательно сходим… и в кино, и в кафе. Только не сегодня. И не в ближайшее время. Понимаешь… у меня очень неотложные дела. Я сама тебе скажу – когда… обещаю.

И она ушла, мягко прикрыв за собой дверь.

Лиза не стала сразу подниматься в лабораторию. Некоторое время она сидела в пустом холле второго этажа и усиленно думала. Потом зашла в лабораторию, взяла свои записи, заглянула во все комнаты и убедилась, что все сотрудники на местах. Значит, Петраков у себя в кабинете один.

Помедлив немного у кабинета, она решительно толкнула дверь.

Петраков действительно был один, сидел у компьютера. Увидев Лизу, он жестами пригласил ее войти и сесть. Лиза села и принялась в упор рассматривать Петракова. Да, Людмила права, действительно похудевший-побледневший. На экране компьютера таблицы и графики. Все-таки работает над диссертацией, несмотря на неприятности.

Петраков снял очки, потер переносицу и взглянул на Лизу.

– Ну что, Лиза, вы с результатами ко мне? – Он кивнул на ее бумаги: – Это что, последняя серия?

Лиза поколебалась. Бумаги, честно говоря, она взяла с собой для отвода глаз, ну и чтобы в любой момент можно было свернуть на обсуждение результатов. На самом деле, она хотела задать Петракову один вопрос… Она глубоко вздохнула и решилась.

– Павел Анатольевич, с результатами я в другой раз зайду, я над ними еще хочу подумать. На самом деле, я хотела вас спросить… Вы ведь присутствовали, когда полиция нашла у Михалыча спирт?.. Вы не можете сказать, в какой он был посуде?

За что Лиза уважала Петракова, так это за то, что он всегда прямо отвечал на вопрос. Без всяких оговорок. Сначала ответ, а уж потом всякие «а зачем вам это нужно?». Лиза считала, что за такой манерой поведения стоит уважение и доверие к человеку – спрашивает, значит, нужно!

Вот и сейчас Петраков посмотрел на Лизу прямо и ответил прямо:

– В обыкновенной лабораторной склянке, пробка со шлифом. Кубиков на двести – двести пятьдесят.

И только после этого поинтересовался:

– А зачем вам это, Лиза? Вы что, расследование ведете? В мисс Марпл играете? – И взглянул на Лизу с веселой насмешкой.

Не отвечая на вопрос, Лиза быстро спросила:

– А второй посудины там не было? Мензурки, колбочки?..

И опять Петраков ответил прямо:

– Ни мензурки, ни колбочки, только этот пузырек.

И уже другим, строгим тоном, задевшим Лизу, сказал:

– Не занимайтесь пустяками. Детство все это – тайны, романтика… Ничего этого нет. Есть несчастный случай, чье-то головотяпство, неосторожность. Полиция найдет виновных. А у вас много серьезной работы. Скоро семинар, обсудим вашу статью, подготовьтесь.

И снова уколол Лизу насмешкой:

– Людмила Пчелкина тоже, поди, с вами? Следствие ведет, да?

Лиза заставила себя мило улыбнуться:

– Ну что вы, Павел Анатольевич, какое следствие? Обычное женское любопытство. Спасибо, что ответили. Статью я подготовлю.

Она вышла из кабинета с чувством неловкости и недовольства собой. Но, постояв в коридоре, покусав губы, покачавшись с пятки на носок, тряхнула головой и упрямым шепотом сказала сама себе:

– Ну и пусть! Все равно буду!

На следующий день, вечером, к Лизе подошел Ивануткин.

– Лиза, хочу с вами поговорить сепаратно. Пойдемте куда-нибудь отойдем.

Карие глаза Ивануткина повелительно смотрели на Лизу снизу вверх.

Лиза удивилась. Какие это у них с Ивануткиным могут быть «сепаратные» темы для разговоров? Они общались мало и только по работе. Ивануткин принадлежал к другой, старшей возрастной группе лаборатории – он и Петраков с Зоей. Между ними и молодежью всегда существовала порядочная дистанция. Кроме того, Ивануткин всегда казался Лизе странным и не очень приятным человеком. Маленький напыщенный индюк с хрипловатым баритоном и комичной при его росте гренадерской осанкой – идеально прямая спина, развернутые плечи и грудь колесом.

По-настоящему Ивануткина звали Иван Иванович Уткин. Кличка «Ивануткин» прицепилась к нему из-за нелепой манеры говорить о себе в третьем лице, особенно из-за его коронной фразы «Иван Уткин так и знал!», повторяемой к месту и не к месту.

Всем бросалось в глаза его неприязненное отношение к Петракову. Он не упускал случая язвительно комментировать, а порой и откровенно высмеивать не очень удачные высказывания Петракова, а его распоряжения демонстративно игнорировал.

Лиза удивлялась долготерпению Павла Анатольевича. Выпады Ивануткина он пропускал мимо ушей, обращался к нему подчеркнуто уважительно и всегда отзывался о нем как о классном специалисте. Правда, следует признать, что Ивануткин и впрямь был высококвалифицированным химиком. И он никому и никогда не отказывал в помощи и консультации.

Иногда Лиза наблюдала, как Ивануткин и Петраков скрещивают взгляды. Враждебный взгляд Ивануткина натыкался на упрямо-спокойный взгляд Петракова. Между ними будто проскакивала искра, затем взгляды расходились, и все приходило в норму.