Онлайн книга «Место в Мозаике (сборник)»
Коквин отправился в аптеку покупать какое-то новое снадобье – дорогое и бесполезное, а заодно – новые порции снеди. – Вызови старую гниду, – надумал банкир, глядя в потолок. Антон, морально опустошенный, смотрел на него с тупым равнодушием и молчал. Невозможно было догадаться, кого имел в виду банкир – Антон уяснил себе, что в устах последнего подобное определение могло быть дано каждому. Банкир тоже безмолвствовал, по-прежнему уставив взор вверх. Он словно забыл про свой приказ, а может быть, и выдохся. Однако внешность больного наводила на мысли о солидных запасах здоровья – даже рак не справился с исполинским брюхом, короткой мощной шеей и тремя упругими подбородками. Банкир был совершенно лыс – возможно, он облысел после нескольких курсов лучевой терапии. Лицом он был не то свинья, не то гиппопотам – подобный тип людей встречается часто, и банкир ни на йоту не отходил от канона. Маленькие, в щеках утопленные глазки, три глубокие морщины на лбу, широкая обескровленная пасть с плотно сжатыми губами. Веки умирающего полуприкрылись; теперь он лежал с выражением коварного удовольствия, замышляя новые каверзы. – Почему она не идет? – спросил банкир, когда уже казалось, что желание видеть кого-то переварилось и улетучилось вместе с очередным смрадным выдохом. – Кто, простите? – спросил Антон дрогнувшим, тихим голосом. – Не слышу! – крикнул банкир, распахивая глаза и наливаясь ненавистью. – Когда ко мне вызовут ЛОРа? Я три недели требую ЛОРа! Белогорский знал, что ЛОР был не далее, как накануне, промыл банкиру уши, удалил из них массивные серные залежи. – Вызвать ЛОРа? – переспросил Антон почтительно. – Громче говорите! – крикнул больной. Антон нагнулся, повторил вопрос громко и по складам. – Я же велел привести старую гниду, – проскрежетал банкир, знаменуя скрежетом наступление следующей стадии бешенства. – Совсем обалдел, идиот, ни пса не смыслишь! Вытри мне рот! Антон потянулся за тряпкой, пациент зорко следил за его движениями. – Не этим! Тот заозирался в поисках чего-нибудь более подходящего; взял, в конце концов, вафельное полотенце и промокнул банкиру рот. Едва Антон над ним склонился, деспот оглушительно рыгнул ему прямо в лицо, затем выдал серию газовых залпов и мрачно потребовал: – Есть давай. Белогорский покорно взял со стола тарелку с недоеденным овощным пюре, пошевелил в нем ложкой и начал кормление. Банкир жевал медленно, с гримасой омерзения, потом неожиданно выплюнул картофельно-морковную кашу прямо на одеяло. – Что вы делаете? – изумился Антон. – Придут – уберут, – буркнул банкир невнятно. – Кто уберет? – не удержался тот. – Кто-нибудь, – сказал банкир. – Все равно им больше нечего делать, всей этой срани, недоноскам. – Будете есть дальше? – спросил Белогорский, выждав немного. Подопечный молчал, пережевывая пустоту. Антон откинулся назад, уперся в простыни и тут же отдернул руку: из-под банкира текло. – Хо-хо! – слабо усмехнулся магнат. – Не нравится, гаденыш? К ногтю вас, каждого, уроды…Другого языка не понимаете…Я сколько раз говорил тебе позвать старуху? – ЛОРа? – Антон в изнеможении обмяк. – Не ЛОРа, кретин! Ту уборщицу, что меня якобы лечит! Дверь отворилась, в палату вошел Коквин с тремя пакетами. – Вашему Ферту я хвост накручу, – злорадно обратился к нему банкир. – Час прошел, а меня не перестилают. Куда ты встал? Я не вижу тебя, стань здесь. Коквин щелкнул каблуками, пару секунд постоял навытяжку, а после бросился менять замаранные простыни. Банкира пришлось перевернуть на бок; Белогорский вжал ладони в немытую хрячью шкуру, туша завалилась и стала истошно орать на одной ноте гласные звуки один за другим. – Что? – спросил Антон, отдуваясь и сдувая с глаз волосы. – А-а-а-а-а! – орал банкир, тараща глазки и до предела выгибая светлые редкие брови. – Сучьи отродья, засранцы! Больно, вашу мать!! – Не обращай внимания, – сказал еле слышно Коквин. И продолжил, бормоча вполголоса, чтоб больной не услышал: – Надо же, до чего могучая штука – жизнь! Сколько ее в нем, ты посмотри! Зауважаешь, куда денешься! Другой бы давно коней двинул, а этот нас переживет! В шепоте Коквина Антон и вправду различил неподдельное уважение. Да, в который раз подумал он, здесь целая идеология. Черт его знает – может, и в самом деле за два дня ей не научишься, придется привыкнуть, обтереться…Антон все больше убеждался, что в «УЖАСе» не лгали – во всяком случае, в отношении к жизни, которая явно не была для сотрудников пустым звуком. – Я вас урою! – хрипел банкир, пока двое с остервенением, из последних сил тянули из-под него простыню. – Ферт…вам…не поможет, не думайте…Я и его урою, не дам ни гроша… Антон внезапно выдернул свой конец и попятился. Вслед за ним настала очередь Коквина, и паралитик, по инерции перекатившись обратно, вновь занял исходное положение на спине. Он часто дышал, лицо его исказилось. – Позовите мне дуру! Быстро!.. – просипел банкир. – Сию секунду, – выдохнул Коквин, поправил прическу и выбежал в коридор к телефону. – Вот же телефон, сотовый! – крикнул ему, не подумав, вдогонку Антон. – Только тронь! – донесся с кровати змеиный свист. – Вшивыми лапами чужое добро! Белогорский оглянулся по сторонам, подошел к банкиру поближе и спросил: – Которое ухо лучше слышит? – Это, – ответил тот, морщась от боли. Антон нагнулся наугад, к левому, и внятно, отчетливо произнес: – Давай, распоряжайся, паскуда! Кишки нам думаешь выпустить? Только раньше они у тебя сами вывалятся, без нас. Сдохнешь ты скоро, понял? И попробуй, пожалуйся – хрен тебе кто поверит! Ты тут всех заколебал! То ли ухо было не то, то ли банкир услышал, наконец, знакомую, принятую в деловых кругах речь, но ответа не последовало. Антон внимательно вгляделся в круглое, голое лицо: больной, судя по всему, заснул, как животное – прерывистым, не зависящим от времени суток сном. Через две минуты Коквин ввел в палату перепуганную врачиху лет шестидесяти. Она тряслась за свое место, благо ее в любой момент могли сократить за безграмотность и глупость, и потому она бестолково суетилась, не зная, с чего начать. Ее сверхъестественный, мозолистый зад, бравший начало от затылка, проворно поворачивался направо и налево, мешая Коквину и Белогорскому эффективно выполнять свой долг. – Надо сделать укол, – тупо изрекла врачиха, подслеповато глядя на сотрудников «УЖАСа» и мелко тряся зарастающим шерстью подбородком. – Вы слышите, господин директор? – обратился Коквин к банкиру. – Здесь одни кретины, они не умеют колоть! – Банкир очнулся и, против ожидания, следил за ситуацией. |