Онлайн книга «Чувства, которые ты вызываешь»
|
– Как насчет того, чтобы я отвезла тебя домой, а потом поехала на стоянку? Могу сегодня закрыться и одна. Так у тебя появится время. Роуз остановилась. – Серьезно? – Да. Мне этот ужин кажется нелепым, но он, тем не менее, важен. Она засмеялась. – Тем не менее? И у тебя хватает наглости называть меня занудой? Я завела фургон. – Ладно, ладно. Пристегнись. Мы сейчас поколесим по 110-ой, детка. Она открыла окно и прокашлялась. – Спасибо. Я это очень ценю. Я сделала радио громче. – Что?! – прокричала я. Она покачала головой. – ПОВТОРИ, ЧТО ТЫ СЕЙЧАС СКАЗАЛА?! – ТЫ ТАКАЯ НЕУДАЧНИЦА! – закричала она в ответ, когда мы выехали на дорогу. Глава 14
В субботу папа передал мне тарелку с яйцами Бенедикт, сбрызнутыми голландским соусом шрирача. – У меня в последнюю минуту изменились планы. Как думаешь, у вас получится управлять фургоном все выходные? Я засунула в рот целую вилку жидкого желтка и кусок маффина. – Конечно. Подожди, ты сегодня уезжаешь? – Ага. – Он посмотрел на часы. – Собственно, через час. – И куда? – спросила я, добавляя шрирачу к яйцам. Папа плюхнулся на стул рядом со мной. – В Санта-Барбару на дегустацию вин. Я чуть не поперхнулась. – Что? Ты кто – Дайан Китон? – Да, он самый. Сюрприз. – Секундочку. – Я с подозрением посмотрела на него. – С кем ты едешь? Он разрезал яйцо пополам, и желток вытек на увядшую капусту и маффин. Затем засунул в рот целую ложку и ничего не ответил. – Па! После долгого молчания он сделал глоток кофе и посмотрел на меня. – Я еду с Коди. Мой мозг быстренько перебрал каталог женщин из папиной жизни и остановился на одной. – Коди?.. – Барабанщица. Коди была филиппино-американкой со стрижкой Патти Смит и хриплым голосом курильщицы. Папа встречался с ней пару лет назад, поэтому я пришла в замешательство. – Коди барабанщица? А вы разве не расстались? Он мастерски разрезал яйцо крест-накрест, чтобы каждый кусочек оказался идеального размера. – Да. Но на прошлой неделе мы выпили кофе и… – Он пожал плечами. – Ты знаешь, как бывает. – Нет, не знаю. Я ребенок. Он расхохотался так, что через стойку на меня прилетел кусок яйца. Я вытерла его с предплечья. – Ужас! Если бы только все эти женщины знали, какой ты дома свинтус. Я сказала «все эти женщины», потому что у папы были все эти женщины. И это понятно – ему действительно тридцать четыре, и он отнюдь не уродлив. Я никогда не устраивала из-за этого истерик. Но даже несмотря на это, он старался не знакомить меня со своими многочисленными подружками. – Не хочу, чтобы ты привязывалась, – говорил он. Мне кажется, это пошло из сериалов про отцов-одиночек. Единственное, что меня раздражало, – его шутки, что он очень востребован на родительских собраниях. Можно подумать, мой отец Дон Дрейпер, в танце врывающийся в кабинеты с взволнованными мамочками и подкармливающий их выпечкой. И в какой вселенной он ходил на собрания? Я вас умоляю. Папа заерзал на стуле. – Ну, честно говоря, мы с Коди встречаемся уже пару месяцев. – Серьезно? – Я напрягла мозг в поисках моментов, когда они могли ходить на свидания. Казалось, папа большую часть вечеров проводил дома, так когда же это произошло? Он как будто прочитал мои мысли, потому что сказал: – Она помогала мне с ресторанными делами, с тех пор как вы начали работать в фургоне. – Ах ты прохиндей. Он скривился. – Ужас. – Он «схватил» и бросил в меня мои же слова. Я засмеялась. Отец поднял взгляд и снова занервничал. – Так вот, Клара. Мне кажется, у нас все серьезно. С Коди. Я не понимала, то ли дело в словах, то ли в папином тоне, но от этого сердце ушло в пятки. – Ну… хорошо. Я уставилась на яйца и попыталась не допустить выражения неловкости на лице. – Да. Может, даже серьезнее, чем с кем-либо в моей жизни. Я посмотрела на него, выгнув брови. – Что? Не может быть. – Может. И все признаки вдруг стали явными – разрезанное на кусочки яйцо, его нога, выбивающая ритм по стулу, безупречно выбритый подбородок. Он говорил серьезно. – Па! Зачем тебе начинать семейную жизнь сейчас? Ты в самом расцвете сил! Для пущей выразительности я подняла в воздух вилку. Он засмеялся. – Хорошо, моя шестнадцатилетняя дочка. Если ты не заметила, мне уже давно пришлось начать семейную жизнь. Я удивленно моргнула. Хоть мой папа никогда не жаловался, что был молодым отцом, я все гадала, не жалел ли он. Ведь его нужда оставаться одиноким могла передаться и мне. Папа продолжил говорить: – Коди чуть постарше меня и тоже думает о будущем. Все знакомые начинают семейную жизнь. Каждую неделю в нашей почте появлялось новое приглашение на свадьбу или сообщение о рождении ребенка. Холодильник был ими усыпан. Рукописные шрифты, впечатанные в плотную бумагу, объявляли о какой-нибудь крутой свадьбе, а лицо новорожденного, отнюдь не самое миленькое, или ручки, спрятанные в рукавички, говорили о пополнении в семье. Я всегда думала, что эта фаза папиной жизни закончилась. И мысль о том, что они с Коди однажды поженятся… и родят ребенка… С таким мой мозг не мог справиться. Я сменила тему: – Тогда выпей как можно больше мерло, или чем там занимаются парочки. Он засмеялся. – Спасибо. Тебя разве не радует, что ты останешься одна? – Он замолчал и на секунду поднял вилку. – Чтобы почитать книги и закончить вязание. – Ха-ха. – Я глотнула чай. – Ты же знаешь, что я не умею читать. Он натянул кепку на глаза. – Тогда остается вязание. Я улыбнулась. Он не сказал вслух, но это был большой шаг. До пожара в столовой он легко оставил бы меня одну на ночь или две. А вот после стал куда бдительнее, чем прежде. Оставляя меня дома, он показывал, что я еще не до конца вернула его доверие. Вскоре после этого папа и Коди уехали в Санта-Барбару. – Наслаждайтесь танинами [14]! – прокричала я с балкона, стоя босыми ногами на металлической решетке и наблюдая за их отъездом. |