Книга Танос. Титан-разрушитель, страница 9 – Барри Лига

Танос старался не обращать на это внимания. Думать о чем-нибудь другом. Он представил себе, что будет, если вдруг произойдет что-нибудь неожиданное и опасное. Вдруг прохожим придется бежать? Вот это будет настоящее безумие.

– Столько народу. Раньше было лучше, – пожаловался Танос. – Я обычно не отхожу так далеко от дома. Даже не представлял, как это. Оттуда, сверху, не разберешь.

– Поэтому и надо время от времени выбираться, – шутливо ответил ему Синтаа, пробиваясь вперед сквозь толпу, которая шла навстречу.

– Когда мы были младше, мне казалось, что и так дело плохо, но сейчас...

– Достроят Менторплексы II и III, станет лучше, – заявил Синтаа. – Надо признать, если Ментор и не лучший отец, он успешно восполняет это обустройством города. Наверху, как всегда, добавят новый уровень, и здесь станет свободнее. Переизбыток пойдет наверх.

Танос пробурчал что-то в знак согласия. Его отец проектировал Вечный город, лично контролировал превращение Титана в место, пригодное для жизни. Видя отрешенного, сурового отца, Танос с усилием напоминал себе, что Ментору нужно строить здания, которые не рухнут и не размажут по земле тех, кто ходит внизу. Его бесконечные заботы и отсутствие внимания к сыну можно было и простить.

К собственному удивлению, Танос понял, что улыбается. Всего пятнадцать минут с другом – и он чувствует себя гораздо счастливее.

* * *

Синтаа провел их к клубу в районе, где располагались увеселительные заведения. Прожекторы загорались и гасли в такт басовым ритмам. Танос остановился, чем раздосадовал спешащую по улице толпу.

– Клуб? – недовольно проговорил он. – Синтаа, ты за кого меня принимаешь?

– За унылого зануду, который ни на секунду за всю свою жизнь не отвлекался от сложных измышлений, – ответил тот. – Мне кажется, тебе надо бы прекратить так много думать и пообщаться с людьми. А может, выкинуть что-то совсем уж невообразимое и кого-нибудь поцеловать.

Танос нервно засмеялся.

– Поцеловать? Ты с ума сошел. Посмотри на меня. И на них»

Он указал на жителей Титана, которые обходили его, изо всех сил стараясь не смотреть слишком долго и пристально на мутировавшее существо, затесавшееся в их среду.

Синтаа отмахнулся от его слов, как от облака дыма.

– Один поцелуй, и ты напрочь забудешь об этих провинциальных идиотах и их предрассудках. Ты всю жизнь позволял отцу убеждать тебя, что ничего не стоишь. И что с твоим ростом и внешним видом ты какое-то чудовище. Ментор – важная шишка, а значит, все верят его суждениям.

Танос хотел что-то сказать, но Синтаа жестом его остановил:

– Это не твоя вина, а его. Поверь, поцелуешься с кем-нибудь, и сам все сразу поймешь. Поймешь связь. Единство всех вещей. Ты – часть Титана, и я тебе это сегодня докажу.

Танос позволил Синтаа затащить себя внутрь. Зеваки в клубе не спускали взглядов с нового посетителя, пока фиолетовый громила протискивался через слишком низкую для него дверь, в которой к тому же замешкались несколько завсегдатаев клуба.

В тесном душном помещении разом стихли все звуки. Музыка громыхала снаружи и не проникала за стены с шумоизоляцией. Казалось, что входная дверь отрезает звуки, и проходящий через нее попадает в вакуум. Танос на секунду зажал уши руками, услышал неизменное биение своего сердца и немного успокоился. К замкнутому пространству нужно было немного привыкнуть.

Это был так называемый силенкуриум – «беззвучный клуб». На танцполе посередине пульсировал разными цветами стробоскоп, в ленивой непристойной пантомиме извивались и прижимались друг другу тела. Абсолютная тишина, полное отсутствие звуков оглушало.

Местечко было по-импрессионистски впечатляющее. Музыка не подсказывала ритма, и танцоры двигались так, как диктовало им тело, а зрители, как могли, понимали их движения. Получалось, будто танцев там столько же, сколько и посетителей.

Синтаа провел Таноса к столу, за которым их ждали две девушки.

Одна из них, красавица с зелеными волосами и фосфоресцирующими татуировками в уголках глаз, обрадовалась при виде Синтаа, что-то беззвучно вскрикнула и обняла его. Он определенно вступил с ней в отношения, по крайней мере, на какое-то время.

Синтаа жестом пригласил Таноса сесть. У второй девушки были короткие волосы цвета спелой вишни и бледно-желтая кожа с зелеными веснушками. Она улыбнулась Таносу и подвинулась так, чтобы ему хватило места между ней и Синтаа.

Ему хотелось говорить, но правила и устройство силенкуриума этого не позволяли. Пришлось сесть, сложить руки на коленях и наблюдать за тем, как извиваются танцоры. Казалось, что даже на танцполе, где друг к другу спокойно и расслабленно жались тела, слишком тесно.

На Синтаа и девушках были полихромные костюмы в обтяжку, отделанные голографической окантовкой, которая меняла цвета, и прозрачные наплечники, заполненные густой жидкостью, которая вальяжно плескалась вслед за движениями их рук. Сейчас это было модно. Почти все танцоры было одеты так же: плотно облегающие легинсы, у которых менялись цвет и яркость, неоновые наплечники и сапоги по колено с голографическим орнаментом.

Танос, одевшийся в простые прямые брюки и темносинюю тунику, почувствовал себя еще больше не к месту. Но потихоньку, когда все снова переключили внимание на танцоров, его неловкость отступила, а плечи расслабились. В сравнении с шумной беспокойной улицей силенкуриум казался раем. Таносу приходилось слышать об опыте отключения чувств, но тут депривации не было – звук полностью отключался, помогая полнее раскрыться другим чувствам.

Танос посмотрел на девушку. Она снова улыбнулась. Он попытался ответить тем же, явственно осознавая, как и всегда, насколько прочерченный бороздами подбородок портит эти попытки.

Мимо проплывал робот с подносом, на котором стояло несколько стаканов. Девушка протянула руку, взяла два напитка и расплатилась, прижав к нужному окошку кончик пальца. Вопросительно глядя на Таноса, она протянула ему стакан.

Он принял напиток. Сделал глоток. В слишком сладкой зеленой жидкости с пузырьками Танос угадал вкус дыни, бузины и этилового спирта. Но девушка пила эту жидкость, и он последовал ее примеру.

Они некоторое время наблюдали за танцем, в котором тела дергались и извивались, будто по наводке пульсирующего стробоскопа. По стенам и потолку расползались тени, меняли очертания вслед за движениями танцоров, замирали и снова менялись. Танос растворился в этом увлекательном зрелище, безупречном ритме и насыщенности движений. На улицах города тела сталкивались торопливо и неуклюже. Здесь их движения были искусством.

Он потерял счет времени, погружаясь в личные переживания, как вдруг ощутил легкое, мимолетное касание на своей спине. Это была его новая знакомая, которая вновь вопросительно смотрела на него.

– Выйдем? – беззвучно проговорила она.

Он посмотрел на Синтаа, который поднял брови и закивал. Танос поднялся. К его удивлению, девушка взяла его за руку и сквозь толпу повела к двери.