Книга Корабль палачей, страница 84 – Жан Рэй

Это весьма значительная сумма, и тем не менее Арнольд продолжал колебаться.

— Будет вести себя спокойно… — пробормотал он. — Это вы так считаете, святой отец…

— Когда мы объяснили тигру, что хотим помочь ему, он был очень доволен, — пожал плечами лама.

— Вы объяснили? Вы можете разговаривать с тигром?! — воскликнул капитан.

— Это не совсем так, капитан, но они способны многое понимать. Это одна из тайн природы, обычно недоступная человеческому пониманию. Я прошу вас выполнить мою просьбу и уверяю вас, что вы не пожалеете об этом.

Поскольку Арнольд никак не мог решиться, лама добавил с улыбкой:

— Вспомните своего великого святого Франциска Ассизского и волка из Губбио ^[25].

Наш капитан был человеком набожным, и эти слова ламы убедили его.

Лама вернулся на берег, и вскоре два служителя из монастыря доставили на судно большую клетку с тигром, огромным и великолепным животным.

Приехавший вместе с ними лама приласкал тигра и что-то негромко сказал ему. Тигр замурлыкал и кивнул головой, словно действительно понял сказанное.

На протяжении четырех дней, которые продолжался наш рейс, он смирно сидел в клетке. Он с удовольствием поедал больших тунцов, пойманных матросами на удочку.

Рапси, второй помощник капитана, часто подходил к клетке и гладил тигра, которому явно нравилась дружба с человеком.

— Когда вы выгрузите клетку на сушу, — сказал при прощании лама, — вы можете спокойно открыть ее. Тигр подождет, пока ваши люди не отойдут на приличное расстояние, и только тогда устремится в лес.

Так все и произошло. Рапси отослал матросов, доставивших клетку на сушу, открыл ее и стал ждать.

Тигр вышел из клетки. Он потерся на прощание головой о руку моряка и направился к лесу. Он несколько раз останавливался и оглядывался на Рапси, словно прощаясь с ним, и вскоре исчез среди деревьев.

Капитан даже испытал чувство некоторой ревности, когда гордый Рапси вернулся на судно с рассказом о прощании с тигром.

— Только не думайте, что вы стали новым Франциском Ассизским, — ядовито ухмыльнулся он.

В этот же день Рапси по неосторожности наступил на хвост нашей корабельной кошки Митци, и та сильно оцарапала его.

Это небольшое происшествие привело капитана в хорошее настроение, и он заявил:

— Этот дубина Рапси мнит себя господином тигров, но не может добиться даже того, чтобы его уважала жалкая кошка!

Все окружающие рассмеялись; прежде всего, для того, чтобы доставить удовольствие капитану, а затем и для того, чтобы подшутить над Рапси.

Нам пришлось оставить заболевшего капитана Арнольда в Нью-Кастле. Временной заменой капитана «Фульмара» был назначен старина Мильн.

Это был бравый тип, весьма разговорчивый, но слушать которого было интересно. Однажды вечером во время вечернего чая в кают-компании он спросил меня, знаю ли я Муди.

— Разумеется, — ответил я, — мы несколько раз встречались на семи морях. Ему улыбнулась удача, потому что он командует одним из лучших наших лайнеров!

— В то время, о котором я говорю, он был капитаном гораздо менее известного торгового судна, а что касается удачи, то она отнюдь не всегда становилась на его сторону при заключении пари, — сказал Мильн.

— Мне приходилось слышать, что он чертовски увлекался заключением пари по поводу и без повода.

— Это чистая правда. Но выслушайте эту историю. Мы шли в Филадельфию, где нужно было загрузить некоторое количество нефти. В Ла-Манше стояла прекрасная погода, когда мы заметили вдалеке небольшой парусник странного вида. — Это люгер, — бросил помощник капитана.

— Простите, но это данди ^[26] — возразил Муди.

— Люгер…

— Данди…

— Люгер…

— Данди…

— Я готов съесть свой сапог, если это окажется не данди! — рявкнул Муди.

— Значит, заключаем пари? — уточнил помощник. — Тогда, если это окажется данди, свой сапог должен буду съесть я.

Парусник приблизился. Это оказался голландский люгер.

— Что же, значит, я проиграл и теперь должен съесть свой сапог, — сказал капитан.

Но помощник и два свидетеля заявили, что они вправе изменить условия пари и что теперь капитану нужно будет съесть всего лишь самый маленький сапожок, с которого отдерут подошву. В конце концов, достаточно будет съесть его половину.

Муди запротестовал, но был вынужден принять условия, назначенные выигравшим пари. На мостик позвали кока, некоего Мануэля Рокко, португальца, когда-то работавшего в большом парижском ресторане, пока судьба не выкинула неудачный для него расклад.

— Я приготовлю сапог соответствующим образом, — пообещал он, — но нам придется подождать захода в следующий порт, так как у меня отсутствуют нужные ингредиенты.

Все согласились с коком.

Наконец настал день, когда Муди должен был выполнить условия пари.

— Капитан, — сказал Рокко, — перед тем, как подать вам главное блюдо, я должен разбудить у вас аппетит с помощью других, более подходящих к случаю блюд.

— Валяйте, — согласился Муди.

Он был большим любителем поесть, и предложение кока понравилось ему. Свидетели уселись за стол, на который Рокко положил меню с привлекательными названиями блюд.

Первым в меню оказалось желе под названием «заливное из морепродуктов», которое Муди проглотил в два счета, высоко оценив его.

Потом последовали фаршированный рулет из камбалы под соусом бордо, запеченные в тесте почки в мадере, бедро козленка в маринаде из вина и, наконец, паштет из рябчиков.

— Все было просто великолепно, — признал Муди, облизываясь, — вы действительно пробудили во мне зверский аппетит, Рокко, но, должен признаться, я почти набил себе брюхо, и поэтому…

— Браво! — воскликнули свидетели, а Рокко рассмеялся.

— Вы уже съели половину сапога, капитан, — сообщил кок.

И он рассказал, что первое блюдо было приготовлено из тонко перемолотой кожи сапога, что для рыбы под маринадом использовалась кожа, вымоченная в крепком уксусе и долгое время продержанная на пару. Разные пряности довершили обработку сапога.

Больше всего хлопот причинило коку бедро козленка, но он использовал один из своих секретных рецептов, позволивший ему сильно размягчить кожу.