Книга Незримое, страница 10 – Кристина Леола

— Твою же… — выругался рядом майор.

Полностью согласна.

Тихие всхлипы привлекли наше внимание к прижавшейся к стене хрупкой блондинке в голубом халате. Она пыталась бочком добраться до двери, но при каждом шевелении кляксы ноги несчастной подгибались, и она начинала сползать вниз, чтобы через секунду вновь выпрямиться.

Ржевский решительно подбежал к девице, сгреб ее в охапку и выволок в коридор. Я все это время одним глазом следила за кляксой, но та и не думала сдвигаться с места, будто чего-то ждала, и этим чем-то явно были не мы с майором.

— Вызывай магов, — велел он девушке и та, кивнув, унеслась прочь.

Везет же. И как жаль, что наша с начальством мысленная связь работает только на близком расстоянии, а то б я уже сигналы SOS насвистывала.

— Ну и что это за хренотень? — вполголоса поинтересовался Ржевский, замерев рядом со мной в дверном проеме.

А я попыталась вспомнить, что ему можно рассказать, а что нельзя. Все-таки как хорошо было раньше, когда я не общалась с людьми напрямую… И пусть норг сожрет идиотов-политиков, придумавших эти тайны мадридского двора вместо нормального взаимодействия.

— Это… м-м-м… — Ай, была не была. — Проклятье.

Майор помолчал.

— И чего оно тут… висит?

— Это проклятье на результат, — со вздохом пояснила я. — То есть, когда проклинают не конкретного человека, а какую-то затею, предприятие в целом. Оно должно рушить планы, но никак не убивать. И если вдруг тот из участников, к кому первому прицепилось проклятье, умер…

— Оно перекидывается на другого? Ищет новую цель?

Умный какой.

— Да. По сути это сгусток магии. В нем вложенные знания проклинающего и все воспоминания первого проклятого. Так что получившееся… существо почти разумно. Оно просчитывает варианты. Но я понятия не имею, почему оно вдруг стало видимым. И кого ждет…

— Ты с таким справишься? — деловито уточнил Ржевский.

Хотелось бы соврать, но волею шефа нам вроде как работать вместе. Точнее, мне делать вид, что работаю, и путаться под ногами, но сути это не меняет. Нельзя, чтобы излишняя вера в мои способности стоила майору жизни.

— Я… весьма слабый маг, — пробормотала я. — Вообще, справиться справлюсь, но потом неделю буду пустая.

Кажется, Ржевский не особо удивился или расстроился и вновь о чем-то задумался, вперив взгляд в кляксу.

При всей своей трусости сейчас я не особо боялась. Потому что будь целью я, все бы уже давно закончилось. Я бы и пикнуть не успела и уж точно не увидела бы проклятье во всей красе. Впрочем, ладно я. Почему его видят люди?

— Сказали… маги через минуту… — донесся откуда-то слева тихий голосок.

Мы с майором синхронно повернули головы и уставились на вернувшуюся санитарку.

— Ты чего здесь? — изумился он.

— А можно я быстро того… — девица неопределенно махнула рукой с зажатым в ней телефоном, — селфи сделаю. А то ж не поверит никто.

Загадочная женская душа. Минуту назад она визжала как резаная и на ногах устоять не могла, а теперь жаждет сфотаться с монстром.

— Ну-ка брысь отсюда! — не на шутку разозлился Ржевский и даже сделал угрожающий шаг в сторону санитарки.

Та ринулась прочь. И я бы даже посмеялась над нелепостью ситуации, кабы в этот миг что-то не разбудило проклятье. Клякса всколыхнулась, булькнула, сжалась в шар и вдруг резко раздулась и выпустила блестящие чернильные шипы, живо напомнив мне не то иглобрюха, не то бомбочку из игры «Сапер».

А может, и диковинную собаку, унюхавшую добычу.

Я по-прежнему не сомневалась, что это не мы с майором, но все же убраться с пути не помешало бы. Вот только атака проклятья оказалась неожиданно быстрой. Я только и успела, что отпихнуть в сторону Ржевского и всплеснуть руками — дальше сработали инстинкты. Когда черная гниль коснулась пальцев, а сердце замерло, сила сама хлынула наружу, без контроля и ограничений. Вся без остатка.

Помню, как иглобрюха охватило белое пламя, как адски жгло ладони, немели губы и почему-то чесался нос. Кто-то кричал. А потом меня отшвырнуло к стене, и мир померк.

* * *

Спине было холодно, а ногам — очень и очень тепло. Стараясь не потревожить дребезжащую как стекло голову, я чуть приподняла веки, порадовалась отсутствию яркого света и открыла глаза полностью. А увидев над собой шестиглазую операционную лампу — слава богу, выключенную, — как-то быстро сообразила, где лежу, и слетела с этого клятого стола для вскрытий со скоростью пули.

Уже ни головная боль не волновала, ни ватные конечности.

Мысли сталкивались и спутывались в клубок из невнятного: «Да как же?.. Что?.. Почему?.. Я же не?..»

И нет, я не умерла, иначе откуда бы взялось это состояние дикого похмелья?

Разумеется, ноги меня не удержали. И даже не столько из-за слабости, сколько из-за того, что обуви на них не было — лишь черные в желтую полоску шерстяные носки, которые нещадно скользили по кафелю.

Пару секунд поизображав бегемота на льду, я все же плюхнулась на задницу и, кажется, всхлипнула, потому что со всех сторон ко мне вдруг потянулись люди и маги. Перед глазами все поплыло, так что лиц я уже не видела, только размытые силуэты, зато голоса слышала отчетливо и сразу же узнала глубокий низкий тон судмедэксперта-байкера.

— Куда ж так спешить, — пожурил он и, подхватив меня под мышки, легко усадил обратно на стол. Я нервно дернулась, за что удостоилась укоряющего цоканья. — Да ничего с тобой на этом столе не сделают, посиди минуту, очухайся.

Похоже, выглядела я не слишком воодушевленной, ибо добрый доктор хохотнул и потрепал меня по плечу с заветным «ну-ну».

— О, всплыла, Зеленка? — раздался веселый голос охотника Махова.

— Зеленка? — переспросил за моей спиной Ржевский.

— Так точно, — подтвердил еще один охотник, Антадзе, и следом я услышала мерзкое хихиканье Рогожина. Они что, всем отделом прибыли? — Зеленка, потому что…

— …Толку от меня, что от зеленки при огнестрельной ране, — закончила я, яростно моргая в надежде наконец прояснить зрение и увидеть эти наглые рожи.

— Ну почему же, — вклинился в разговор тот, кого я тут точно не ожидала услышать — Ковальчук собственной персоной. — Сегодня Софья Викторовна себя проявила… отличилась, так сказать, по полной.

Не знаю, кого шеф пытался обмануть, но от интонаций, с которыми он произнес слово «отличилась», щеки вдруг обдало жаром. А от снисходительных ноток в следующей фразе Рогожина захотелось сползти под стол и просидеть там до самой старости.

— Не ругай девочку, шеф, она ж целое проклятье уничтожила. Будет о чем внукам рассказать.

Ну не сволочь, а? Сам в последний раз тварь с изнанки уничтожал, когда еще пузо не наел, то есть в далекой-далекой юности.