Книга Тайна Ундины, страница 13 – Мэрилин Мерлин

* * *

Сквозь пелену боли я медленно приходила в себя. Я попыталась открыть глаза и тут же их закрыла, но успела увидеть лицо Линкольна Элдера, склонившегося надо мной. Опять открыв глаза, я стала смотреть на озабоченное лицо Линка, затем скосила глаза в сторону. Я лежала на своей постели, рядом горел ночник.

Голова болела страшно. Я подняла руку – она была ужасно тяжелой – и ощупала голову. На ней была повязка. Я все еще чувствовала густой сладковатый запах. Меня тошнило, но сил на рвоту не было. Я вопросительно посмотрела на Линка, и он наклонился надо мной:

– Все в порядке, Мэгги. Ничего не говорите. Лежите спокойно. Вам скоро полегчает.

– Ундина? – прохрипела я.

– С ней тоже все хорошо. Она лежала в подвале. Вас обеих ударили по голове, а затем пустили газ. Если бы повариха не нашла вашу записку и не позвала Майкла, вы были бы уже мертвы.

Его глаза гневно сверкнули.

Меня так и подмывало сказать ему «Вот видите!», но делать этого было не нужно. Он взял мою руку и произнес проникновенно:

– Мэгги, я не могу выразить, как мне жаль. Как мне хочется объяснить вам…

Он отвернулся, и я стала смотреть на его профиль. У меня перехватило дыхание – как же он хорош собой!

Но тут он опять посмотрел на меня:

– Я не отнесся легкомысленно к тому, что вы мне рассказали, хотя вам так могло показаться. Но я должен был лучше за вами приглядывать. К счастью, вы обронили эту записку в кухне.

Вот, значит, как все произошло. Записка выпала у меня из кармана, когда я прочитала ее еще раз.

– Почему вы отправились в подвал одна? Почему не позвали меня или Майкла? – спросил Линк.

– Вы должны бы сами понять почему, – ответила я.

Он отвел взгляд:

– Да, пожалуй, вы правы. Ну… не хочу вас больше мучить расспросами. Вам нужен покой. Когда вам обеим станет легче, шериф хотел бы с вами поговорить. Он сказал, что к тому времени он получит и результаты вскрытия.

Линк поднялся, ласково провел рукой по моей щеке и вышел. Приятное тепло пробежало по всему моему телу, затем я вновь погрузилась в забытье.

На следующее утро я уже не чувствовала никаких последствий отравления газом. Я смогла встать и посмотреть на себя в зеркало. Там я увидела бледное лицо с ввалившимися глазами. Над правым ухом была прикреплена белая повязка. На этом месте волосы мне выбрили. Интересно сколько понадобится времени, чтобы они отросли? Я потрогала повязку и вздрогнула – было больно.

В этот момент в комнату впорхнула Кэри в сопровождении Салли, несшей поднос с завтраком. Лицо Кэри раскраснелось, глаза лихорадочно горели. Она стала обхаживать меня, как наседка цыпленка, – уложила меня опять в постель и стала буквально кормить из ложечки, при этом болтала без умолку. Вероятно, она не сказала ничего существенного, потому что я не запомнила ни слова.

Наконец, мне удалось прервать поток ее красноречия:

– Ты уже видела сегодня утром Ундину?

Кэри просияла и улыбнулась:

– Конечно! Она чувствует себя прекрасно! Ее тоже ударили по голове, но не так сильно, как тебя. Она уже встала и разговаривает в Фрэнком Фрэймом.

Вдруг она взяла меня за руку. Лихорадочное возбуждение исчезло, и она сказала спокойным голосом:

– Мне очень жаль, Мэгги!

– Что тебе жаль? – спросила я недоуменно. – Ты же ни в чем не виновата.

– В какой-то степени виновата. Я пригласила тебя провести несколько приятных дней в нашем доме. А вместо этого произошли все эти ужасные вещи. Ты должна знать, что я очень об этом сожалею.

Я была тронута. Молча я пожала ее руку. Но затем ее радостное возбуждение вернулось. Она быстро подхватила поднос и ринулась к двери:

– Пока, дорогая!

Я медленно оделась. Мне очень хотелось увидеть Ундину. Когда я красила губы, мне вдруг стало дурно – впервые до меня полностью дошло, что кто-то пытался меня убить! Я окаменела от этой мысли, не в силах двинуться с места. Лишь через какое-то время я взяла себя в руки и нашла в себе силы спуститься вниз.

Когда я входила в гостиную, Ундина как раз из нее выходила. Она слегка дотронулась до моей руки и прошептала:

– Я подожду вас на террасе, Мэгги!

Шериф Фрэйм был со мной очень вежлив и предупредителен.

Я рассказала ему все, что могла вспомнить. Сидевший в углу молодой человек прилежно записывал мои показания.

Когда шериф закончил меня расспрашивать, свой вопрос задала ему я. Ответ не очень удивил меня: миссис Бенсон умерла не своей смертью. Она была отравлена. В ее желудке и в стакане молока рядом с ее постелью нашли следы цианида.

– Цианид обладает специфическим запахом. Я его почувствовал, как только мы ее нашли. Но хотел знать точно, прежде чем предпринять дальнейшие действия.

– Конечно… – у меня перехватило дыхание. – Вы уже знаете, кто это сделал?

– Нет, мисс Коннорс, еще нет. Но я это выясню, – решительно произнес он. – Это кто-то из обитателей дома. Я в этом уверен.

Закончив разговор с шерифом, я вышла на террасу, где Ундина сидела со стаканом апельсинового сока в руке. Я присела рядом:

– У вас нет повязки на голове, – сказала я с шутливым упреком.

Девушка потрогала голову и улыбнулась.

– Меня ударили не так сильно. Линк говорит, у вас сильно шла кровь. Мэгги, огромное вам спасибо!

– За что?

– Вы знаете за что. Если бы вы не нашли записку и не стали меня искать, меня бы сейчас не было в живых, – она наклонилась ко мне. – Мэгги, я решила все вспомнить. Я все еще боюсь того, что должна вспомнить. Но, думаю, то, что я забыла, и есть ключ ко всему происходящему. Я хочу знать, что случилось, и поэтому буду вспоминать.

– Вы правы, Ундина. Я тоже думаю, что происшедшее до того, как вы потеряли память, связано с последними событиями.

Нерешительно она спросила:

– Мэгги, вы останетесь моим другом… несмотря на то, что тут произошло?

Я взяла ее за руку:

– Конечно, останусь! Вы для меня теперь, как сестра. А сестры держатся в трудную минуту друг за друга, не так ли?

– Да, да. Именно так! – она улыбнулась мне сквозь слезы. – Я даже не знаю, есть ли у меня на самом деле сестра.

На следующий день Ундина и я по совету Линка оставались почти все время в доме. Атмосфера в нем была, мягко говоря, напряженной.

Кэри излучала наигранную, почти истерическую веселость. Майкл был погружен в себя. Казалось, его что-то чудовищно тяготит, а у меня было такое чувство, что под его спокойной личиной кипят неизвестные никому страсти. Линк был вежлив, но рассеян. После того эпизода в моей комнате, я надеялась, что он будет относиться ко мне более дружески и доверительно. Но я ошибалась и даже попыталась уговорить себя, что мне, в сущности, все равно. Но уговаривать себя мне приходилось постоянно.