Онлайн книга «Большая книга ужасов 72»
|
Она металась из стороны в стороны, иногда оборачивалась и огрызалась на догонявший ее фургончик «Скорой». Шерсть на затылке вздыбилась. Водитель, низко пригнувшийся к рулю, казалось, задался целью непременно сбить Гаврюшу, однако тот был неописуемо проворен. «Что папа вытворяет?! — испуганно подумал Серега. — Ведь Гаврюша за нас!» Завидев Валентина, голова метнулась к нему и залаяла, завыла, и в этих звуках слышалась отчаянная радость, смешанная с отчаянным страхом. — Гаврюша, — тихо сказал Валентин да так и сел на обочину. — Ой, не могу… Ну да, он ведь в первый раз увидел такого Гаврюшу! А Серега неотрывно смотрел на «Скорую». Сейчас дверца откроется и выскочит папа! Но дверца не открывалась. Серега сунул руки в карманы и стиснул кулаки, чтобы так не трястись. Одна рука сжала горсть серебряных монет, другая — Малинкину рогатку. Что-то мелькнуло в голове, связанное с этой рогаткой. Малинка рассказывала, она ей досталась от деда… Он не успел додумать. Дверца машины распахнулась. Гаврюша взвыл, и в этом вое собрался весь ужас тоски, безнадежности и безвозвратности из тех темных миров, куда живому человеку заглянуть не дано… к его счастью! Валентин вскрикнул. А Серега онемел, уставившись на выпрыгнувшего из кабины незнакомца, испачканного сырой землей, с желтовато-зеленоватой физиономией, закатившимися, незрячими глазами, с синими губами, с черной повязкой поперек лба… эта повязка называется «венчик», или «похоронная лента»… Нет! Серега узнал его! Этого «незнакомца» он уже видел! Это был тот же самый мертвец, который возник в его купе из горсти рассыпанной земли! Упырь!.. На долю секунды мертвец замер, чтобы распялить в улыбке свои синие, будто резиновые, губы, но этого мгновения Сереге хватило, чтобы выхватить рогатку, вложить монетку в жгут и выстрелить в чудовище. Может статься, он и не попал бы алмазом в дупло сосны, как отец доктора Краева, однако в лоб упырю вмазал без промаха! Лоб разворотило, и открылась чернота, из которой пахнуло тленом. Но Серега уже успел выхватить вторую монетку и отправить ее в цель. Потом третью, четвертую… После пятой, угодившей упырю в левую сторону груди, тот подпрыгнул, с пронзительным, устрашающим стоном разваливаясь в воздухе на части. Одна рука взлетела и, зацепившись за ветку, болталась там, бессильно перебирая скрюченными пальцами. Другие куски упырьего тела рухнули наземь — и тотчас рассыпались той же самой землей, из которой мерзкая тварь была воссоздана злой магией. Однако сейчас земля эта была подобна праху — серая, тусклая, лишенная запаха, и Серега понял, что победа осталась за ним. Но где папа?! Серега забрался в «Скорую», заглянул во все углы. Отца не было. Телефон валялся на полу, около педалей управления. Серега подобрал его и положил в карман. Уже вылезая из кабины, заметил какой-то листок, заткнутый под ветровое стекло. Взглянул на него — и аж голова закружилась, такая мутная невнятица предстала перед глазами: «Аминь! За дар твой залазный бысти тебе, калугер, в керсту живьем ввержену и стояти изъязвлену в ужах словес моих, дондеже незапу не грянет наследок твой, чадо колена седьмого, могущий зрети нежить допреж полунощи…» Серега углядел в этой сумятице парочку знакомых слов: насчет наследка и чада колена седьмого, — но сейчас было не до расшифровок какой-то ерунды, сейчас его терзало беспокойство: где папа?! Он отшвырнул бумажку на дорогу. — Может, твой отец успел выскочить из машины и ищет дорогу к нам? — предположил Валентин, подходя с Гаврюшей на руках. Голова лизнула его в щеку и тихонько завыла. — А может, он спрыгнул неудачно, ногу сломал и лежит где-нибудь беспомощный? — всхлипнул Серега. — Я пойду посмотрю! Надо его найти! Гаврюша взвыл громче. — Что? — спросил Валентин, глядя в глаза головы, словно в глаза человека. — Что с ним, ты знаешь? Он… Валентин осекся. Серега понял, что Валентин хотел спросить: «Он погиб?» — но не решился. — Нет, папа жив! — закричал Серега сквозь слезы. — Скажи, Гаврюша, он жив?! Гаврюша закрыл глаза, продолжая тихонько подвывать. — Слушай… — Валентин, одной рукой прижимая к себе голову пса, другой осторожно обнял Серегу. — Сейчас надо собраться с силами. Чтобы помочь твоему отцу, мы должны быть сильными, понимаешь? Надо подумать, что с ним могло произойти. Я больше всего боюсь, что этот, — он мотнул головой в сторону серого праха, — успел его ранить. Ты понимаешь, что это значит? — Ты думаешь, мой отец стал… — Серега не смог выговорить. — Нет, с моим папой этого не могло произойти! Не могло! — А с Малинкой могло? — тихо сказал Валентин. — Она была уже мертвая! Понимаешь? Ее монах оживил, а потому она… — А может, и нет, — перебил Валентин. — Помнишь, ты рассказывал, что Малинка слышала наш разговор, она знала твое имя? Она тогда была жива, но без сознания! Может, даже в коме. Но живая! А монах ее просто подтолкнул к жизни. Но потом ее поцарапал кто-то из коридорных обитателей. А они уж точно упыри! И монах тебе сказал, что против этого перечеса ничто не поможет! Малинка именно после этой царапины стала такой страшной! И если твоего отца ранил упырь, то и он… Я, конечно, во всей этой мистике мало разбираюсь, но… давай надеяться на лучшее, а предполагать худшее, понимаешь? Серега вздохнул. — Давай, — прошептал он, не в силах говорить громче, чтобы не разреветься. — Но все равно надо его пойти поискать. — Нет слов, надо, — кивнул Валентин. — Обязательно! Но пойду я один, а ты останешься. — Ну конечно! — возмутился Серега. — Ну конечно, — холодно повторил Валентин, и это прозвучало так, что Серега понял: его не переубедить. — Прежде чем спорить, башкой подумай, о’кей? Вместе нам трудней будет убежать, если на них нарвемся. А так я уйду — и вернусь ну, там, через полчаса. — А если они тебя тоже цапнут? И ты придешь, а я не буду знать, что ты тоже упырь? — жалобно спросил Серега. — Резонно, — задумчиво кивнул Валентин. — Давай сделаем так… Он подошел к своей машине, по-прежнему стоявшей уткнувшись носом в землю, и вытащил из багажника чемодан. Порылся в нем и выдернул галстук, который немедленно заискрился в лунном свете, словно был усыпан бриллиантами. — Ух ты… — протянул Серега. — Красотища! — Да нет, ты не думай, я не попугай какой-нибудь, — засмущался Валентин. — Это мне невеста прислала. В подарок. Днем он просто черный, а при луне сияет — видишь как? |