Книга Большая книга ужасов – 73, страница 57 – Елена Усачева

— Ну и что говорят твои умные талмуды? Жить будете?

— Будем, — решительно заявил Серый, в ответ на что Анжи всхлипнула. После истерики в парке из нее словно вынули батарейку — не было сил даже шевелиться.

— Но хреново! — усмехнулся Воробей.

Он вообще как-то излишне суетился. Постоянно вскакивал, пролил чай и всячески привлекал к себе внимание. И без того обессиленная Анжи стала тише воды ниже травы. Она бы поселилась в ванной у Воробья — под струями теплой воды было так хорошо, двигаться совершенно не хотелось.

— Хреново вы будете жить, очень хреново, — повторил Джек, взмахнул рукой и опрокинул вазочку с конфетами. — А все из-за тебя! — Он ткнул пальцем в сторону Анжи, после чего она на мгновение проснулась. — Если бы не ты!

— Воробей! — предостерегающе поднял руку Серый.

— А что — Воробей? — Казалось, Джек почувствовал себя хозяином положения. Еще бы — Лентяю с Анжи больше некуда было податься, только к нему. И если он захочет, да что там — захочет, одно слово родителям скажет, они разгонят всю их честную компанию за пять минут, и тогда этим двоим останется только замерзать в подъезде или купаться в ближайших лужах. — Я говорил, чтобы она не ходила? Говорил? И вообще — если бы не она, мы бы до сих пор в Спасском были.

— Еще добавь, что погоду тоже она испортила, — в тон ему поддакнул Серый. — Все сказал?

— Нет! — Видимо, за прошедший месяц у Воробья многое накопилось на душе. Он повернулся к Анжи, чтобы высказать ей все прямо в лицо, но не успел.

Анжи плакала. Слезы беззвучно катились по ее щекам.

— Да ну вас, — насупился Джек, подхватил чайник и отправился долить водички.

— Считается, что разрыв-траву в руке удержать невозможно, — быстро заговорил Лентяй. — Зацветает она действительно раз в году, в ночь на Ивана Купалу. Но ее можно только увидеть, ну, еще попробовать сорвать. Все! Цветок и на месте-то не стоит, бегает постоянно. Границу обозначает. Разрыв-трава — это паспорт в другой мир. Почему все эти костры жгут, венки плетут — хотят нечистую силу отпугнуть, потому что она легко может из другого мира в наш попасть — через воду, через лес. А вот огня она боится.

— Идея! — ворвался в комнату Воробей, успевший ухватить только последние несколько фраз. — А давайте подпалим писательского сынка! Прямо на книжках его мамочки и подожжем.

Но Лентяй даже не посмотрел на него. Он буравил глазами застывшую Анжи, словно пытался впихнуть в ее голову свои мысли.

— Если Глеб взял в руки цветок, то, считай, он получил бесплатный ключ от запретной двери. И тут же ее открыл. А на пороге его встретил Лутовинов. Одному хотелось туда, второму оттуда — они просто поменялись местами.

— Так Глеб, выходит, теперь по Варнавицкой плотине бродит и местных баб шугает? — хихикнул Воробей, видимо, до сих пор не воспринимавший все это серьезно.

— А почему тогда убыр? — еле слышно прошептала Анжи.

— Это у монгол было и у татар. — Серый поморщился, словно ему неприятно было об этом вспоминать. — Чтобы стать колдуном, человек закладывал свою душу шайтану, а взамен получал убыр: он заменял ему душу. По ночам убыр может покидать тело и перемещаться самостоятельно. Но для этого ему нужна энергия. Эту самую энергию он из нас и качал.

— Женя, чайник! — позвала из коридора мама, но Воробей даже не шелохнулся, так и сидел с открытым ртом.

— А если не брать в расчет все эти фильмы ужасов? — наконец сглотнул он и часто заморгал — наверное, он еще и не дышал, но этого уже слышно не было.

— Считается, что если убыру нанести рану, то такая же рана окажется у тела, в котором убыр живет. — Спокойно так сказал Лентяй, словно на спор вспоминал сказку о семерых козлятах. «И ворвался волк в домик и съел всех козлят. Только один в печке и схоронился». — Наверное, Лутовинов искал себе новую еду — нас ему уже не хватает, вот он и ходил с иголками. Ходил да накололся. Глеб в результате тоже получил удовольствие на всю ладонь.

— Как же от него теперь закрыться? — пробормотала Анжи.

— А вы того… — Джек мотнул головой, словно эти слова не сразу проникали в его обалдевшую голову. — Не заразные? Знаешь ведь, если вампир укусит, то все, пиши пропало — сам станешь вампиром.

— Вампиров не существует, — поморщился Серый. — Потому что людей бы тогда на земле не осталось.

— Как это? — От возмущения Воробей подпрыгнул на месте. — А Дракула?

— Если бы существовали вампиры, то человечество вымерло бы. Только в сельве Амазонки какое-нибудь племя ютилось бы, да еще в Индонезии. Представь, если бы вампир каждую ночь кусал по одному человеку, то ежегодно он рождал бы по триста шестьдесят пять вампиров. Те тоже кушать хотят. Так они за пару лет всех людей в вампиров превратили бы и с голодухи перебили бы друг друга. А убыр — это так, дух бестелесный, энергетическая субстанция.

— И откуда ты такой умный взялся! — в который раз возмутился Воробей.

— Книги читать надо, — как о чем-то само собой разумеющемся сообщил Лентяй. Из серии — дважды два четыре, Земля круглая, а подброшенные вверх предметы всегда падают вниз. Ну, и где-то там еще завалялось чтение книг.

— Может, нам в церковь сходить? — встрепенулась Анжи. — А что? Если какую-нибудь молитву выучить, то можно будет ее использовать против нечисти.

— Это если она нечисть, — как китайский болванчик, продолжал качать головой Серый. — Молитвы и кресты помогают в том случае, если перед тобой порождение ада — черти там всякие. А это из другой оперы. Древние славяне к церкви не имеют никакого отношения.

— Тогда его святой водой надо полить, — резво предложил Воробей. Честно говоря, ему не очень во все это верилось. Как настоящий сын своего века, он верил только в то, что видел. А видел он вполне обыкновенные вещи — припадок Глеба, что его из-за этого хмыря бросила девушка, что в ближайшую ночь ему не спать. Все остальное — из серии «мифы и легенды Средневековья». — От святой воды любые упыри копыта отбросят.

— А вместе с ними и Глеб, — с готовностью подхватил Серый. — Как он без души-то будет жить? Хотя у некоторых это неплохо получается, — добавил он и уставился на хозяина комнаты.

— Пойду кипяток принесу. На трезвую голову в этой вашей байде не разберешься, — заявил Джек.

— Значит, убить его нельзя? — прошептала Анжи. — Ни убить, ни победить… Что же остается?

— Только не говори, что мы завтра же отправляемся в Спасское вытаскивать дух Глеба с плотины, — с порога заявил Воробей, вернувшись в комнату с чайником в руке. — Ваши рассказы послушать, так в следующем году я вообще туда не поеду! На фиг мне геморрой на свою задницу?

— Надо бы к Светлане сходить, посмотреть, как она. Не могла мать не заметить, что с ее сыном происходит неладное.

— Ну да, придешь, а там вон, ее кавалер сидит, — Воробей ткнул ложечкой, полной сахара, в сторону Анжи, — иголки направо и налево втыкает. Не знаю, как вы, а я планирую еще лет семьдесят прожить, причем желательно — счастливо. И к черту в пекло не полезу.