Онлайн книга «Крушение»
|
Шептать было необязательно. Дверь закрыта, мать не могла ничего услышать. Но нельзя было дать словам разрастись, нельзя было позволить им поселиться здесь. – Понимаешь? Она простая, моя философия насилия: кровавые точки лучше, чем черные дыры. Лео улыбнулся. Глумливо. – А, понимаю! Ты ходил к тюремному психологу, месить дерьмо… – Зачем? – …мол, всем хреново в этой хреновой песочнице… – Зачем? – …рыться, рыться в рваных игрушках… – Зачем? – …ты сидел и думал о том, что позади, пока я думал о том, что впереди, а потом… – Лео, да послушай же! Зачем ты это делаешь? Феликс встал. Он больше не шептал. – Лео? – Потому что это мой единственный шанс. – Нет. У нас было несколько шансов. – Через два дня мы сделаем то, что полиции окажется не по зубам. Легавый Бронкс останется в дураках, а мы скроемся. – Скроемся? – Насовсем. После такого налета тут оставаться нельзя. Вот почему мы с тобой сейчас разговариваем. Я не хочу исчезать без тебя и без Винсента. Проще бывало ответить, когда старший брат говорил насмешливо, высокомерно. Сейчас он говорил серьезно. По-настоящему. И требовал внятного ответа. – Мне не нужны твои ворованные деньги, Лео. Я принял решение задолго до того, как ты сел, и ты это знаешь. Взгляд на закрытую дверь столовой. За ней как будто звонки: два высоких звука, два пониже, снова два высоких. – Так что я не участвую. Ты и тогда говорил – один раз. Как говоришь сейчас. Но ты будешь продолжать, продолжать, продолжать. Я это знаю. И ты знаешь, Лео. А я такой жизни не хочу. Снова звонят. Ну точно. Потом мамины шаги и шум кухонной вытяжки, пробившийся, когда она открыла дверь столовой. – Лео, это к тебе. Шум вытяжки в сочетании с запахом почти готовой жирной рыбы с петрушкой. Но у заглянувшей в комнату матери вид был не такой радостный, недавнее предвкушение ушло. – Полицейские. Хотят поговорить с тобой. Дверь приоткрыта. Можно заглянуть в кухню. Двое мужчин и женщина. В верхней одежде, в уличной обуви. Но несмотря на гражданскую одежду – явные полицейские. Обоих мужчин Лео смутно помнил – он видел их утром, они проезжали мимо в обычной черной машине: постарше, с седыми усами, и помоложе, накачанный и загорелый. Он еще тогда сообразил, что эта парочка – высланный вперед авангард, который должен подтвердить: Лео Дувняк находится здесь, в доме. Грабителя застрелили, его оружие упало на землю, так что Бронкс наверняка явится, но неизвестно, когда. Он угадал и ход мыслей легавого: взять его в доме матери, снизить вероятность сопротивления. Обеденное время. До вечера еще далеко. Они вполне успеют провести второй этап – визит домой – потом. Если что-то изменится… Тогда визит домой (предположим, один из автоматов попал к Бронксу) растянется, займет больше времени, чем он рассчитывал. Но изменить план – совсем не значит ухудшить. Новые обстоятельства всегда можно, всегда дóлжно, оборачивать в свою пользу. И он знал, как. Он воспользуется дневным допросом, чтобы спровоцировать этого гада, увести Джона Бронкса в неверном направлении, добиться, чтобы через два дня, когда они нанесут последний удар, легавый оказался в совершенно другом месте, дважды одураченный. Лео пожал плечами и поднялся; Феликс подался вперед, прошипел никогда больше не говори со мной об этом. Он улыбнулся матери, погладил ее по щеке, как она гладила его вчера вечером, прошептал все устроится, мама, и вошел в кухню. Огляделся. Посмотрел в окно. Две машины на подъездной дорожке, в одной еще один полицейский, ждет его. Но не Бронкс. Где он, мать его? Он повернулся к седому. – Что надо? И получил ответ. Но не от того, кому задал вопрос, – от женщины, не намного старше его самого. – Меня зовут Элиса Куэста. Надо, чтобы вы поехали с нами. На допрос. Нам нужна от вас информация. Лео посмотрел на нее: высокая, стройная, невозмутимый взгляд. Такими же глазами смотрела на него мама, не укоризненно, не печально, легкие радость и предвкушение сменились доспехами прошедшего через многое человека, которые она надевала, когда братья были маленькими – доспехами, выкованными из ничего, и оттого такими тяжелыми. Лео молча кивнул, неважно, что именно он попытается сказать ей прямо сейчас, пошел к двери, к полицейскому на подъездной дорожке. – Мы забираем вашего сына на допрос, но обыск проведем сразу, поскольку он указал ваш адрес как место нынешнего проживания. Бритт-Мари посмотрела на молодую женщину из полиции. Обыск? Здесь? В ее доме? В ее новом безопасном мире? Который она сама выбрала, который построила, оставив за спиной стыд, постоянные шепотки о семейке уголовников? – Я не понимаю. Чужие люди станут рыться в этой ее новой безопасности, а новые соседи станут смотреть? – В таком случае я хочу видеть ордер. Даже тогда они не рылись в ее доме. Неужели случилось кое-что похуже? Неужели Лео сделал кое-что похуже? Он вчера вернулся поздно. В основном катался, мама. Она как раз хотела повторить свой вопрос женщине, которая, кажется, командовала этой маленькой полицейской группой, когда ощутила надежные руки у себя на плечах – кто-то обхватил ее сзади. – Он им не нужен, мама. Руки повернули ее, обняли. Феликс. – В этой стране полиция может войти в дом и перевернуть его вверх дном без всяких ордеров. Достаточно, чтобы прокурор встал не с той ноги. – Полагаю, вы Феликс. Элиса посмотрела на молодого мужчину – выше старшего брата, как-то грубее, и настолько же темный, насколько брат – светлый. – Да. – В таком случае я хотела бы… Она достала из кармана куртки бумагу. – …чтобы вы проверили, правильно ли здесь указан… И показала на строчки в самом низу. – …домашний адрес. Он кивнул: – Да. Все правильно. – И вот это, в самом низу… вы можете подтвердить, что это правильный домашний адрес вашего младшего брата? – Да. – Спасибо. Я была бы благодарна, если бы вы внизу, вот здесь, записали, где я могу найти вас в дневное время. Она протянула ему ручку; в этот же момент Бритт-Мари открыла духовку и вынула лосося. Сливки чуть подгорели. Она тяжело опустила форму на плиту. Глухой звякающий звук. – Я требую, чтобы мне объяснили, в чем дело! Вы уводите одного моего сына и собираете информацию о двух других! Хотя они отбыли срок в тюрьме и провели два года на свободе – и за это время не совершили ничего такого, что могло бы вас заинтересовать! |