Книга Одиссея батьки Махно, страница 36 – Сергей Мосияш

— Здравствуйте, Иван Яковлевич, — приветствовал уважительно Ермократьев.

— Здравствуйте, молодые люди, — отвечал Нестор, откладывая ручку.

— Иван Яковлевич, вот наша терновская молодёжь собралась тут, у соседей, поговорить, повеселиться. Ну что мы? Темнота. А вы, говорят, учитель, аж с-под Таганрога, многое повидали. Сделайте милость, наградите нас вашим присутствием. Приятно ведь поговорить со свежим умным человеком.

— Спасибо за честь, ребята, я готов, — поднялся Нестор из-за стола.

— Вот спасибо вам, что не брезгуете, хлопцы ждут уже дорогого гостя.

И действительно, напротив, наискосок от двора Передерия, в большом сарае стоял длинный стол, уставленный корчагами, бутылками с вином и пивом, с немудрёной закуской. За столом сидело около двух десятков парней, у стены на разостланном рядне мужики резались в карты.

— А вот и наш дорогой гость, — торжественно объявил Ермократьев, входя с ним в сарай.

Все головы повернулись в сторону вошедших.

— Кирилл, место нашему гостю.

— Да вот самое почётное, — вскочил парень с краю.

Нестора посадили на отдельный табурет в торце стола. Сразу же подвинули кружку. Командовал всем Ермократьев:

— Наливайте, хлопцы, Ивану Яковлевичу полную.

— Нет, нет, хлопцы, — успел перехватить бутыль в руках исполнителя Нестор. — Я не пью, мне нельзя, я малость хвораю.

— Ну, хоть пива, Иван Яковлевич.

— Пива кружечку — из уважения к компании, но не больше.

Нестору и впрямь неможилось, немного лихорадило.

— Ну за здоровье нашего гостя, — продолжал стелить соломку Ермократьев. — Кирилл, налей и старикам.

«Старики», старшему из которых не было и сорока, оставили карты, подошли к столу, выпили поданные им кружки и, хрустя огурцами, воротились к игре.

Молодое застолье, видимо, приложившееся ещё до прихода Нестора, сразу загомонило, зачавкало, засмеялось. Ермократьев, сидевший рядом с гостем, крикнул через стол:

— Запевай нашу любимую.

И молодой парень, сидевший на другом конце стола, затянул:

И всё застолье грянуло стройно, голосисто:

И снова звонкий голос запевалы:

И хор дружно:

Пока парни пели дружно и истово, Нестор смотрел на их одухотворённые лица, ощущая какое-то волнение и невольно пытаясь подтянуть молодым голосам: «Хорошие ребята. Стоит их агитнуть. Момент очень благоприятный. Где ещё соберёшь столько народу».

Песня кончилась и, воспользовавшись внезапно воцарившейся тишиной, Нестор заговорил:

— Прекрасная народная песня о наших легендарных героях-гетманах Сагайдачном и Дорошенко. И хотя жили они в разное время, народная память свела их в одной песне.

— Как в разное? — удивился Кирилл.

— Ну как? Гетман Пётр Сагайдачный родился и жил в XVI веке. Он прославился походами на Крым и Турцию и всегда ратовал за воссоединение с Россией. Умер в 1622 году. А только в 1627 году родился Пётр Дорошенко, который тоже стал гетманом, правда, этот с Россией не очень ладил. Он был гетманом Правобережья и очень хотел урвать у России Левобережье. Но потом был взят русскими в плен, правда, в почётный плен.

— Как в почётный?

— Ну как? В Москве его наделили двором, своей землёй и содержанием. В общем, не бедствовал Пётр Дорофеевич. А вот память народная их объединила да ещё ж и вывела Дорошенко таким хорошим, а бедного Сагайдачного алкоголиком, а ведь именно он-то и был настоящим героем.

— А при каком царе пленили Дорошенко?

— При Фёдоре Алексеевиче, старшем брате Петра I.

Нестор видел, насколько присутствующих заинтересовал его рассказ. За столом перестали жевать, а «старики» отложили карты и слушали, разинув рты.

«Надо ковать железо пока горячо», — подумал Нестор.

— А мы? Кто мы сегодня? — спросил он притихшее застолье. — Мы все, потомки вольнолюбивых запорожцев, становимся рабами то Центральной Рады, то гетмана и немцев. Так и будем горбить на них. А? Товарищи потомки запорожцев?

— Геть гетмана и немцев! — крикнул кто-то из «стариков». — Ото гарно говорит наш гость.

Оживилось сразу застолье, зашумело, забулькало самогоном и пивом, разлитым по кружкам. Кирилл выразительно взглянул на Ермократьева, встретились взглядами, Кирилл одними губами шевельнул: «А ты казав шпион!» Ермократьев поморщился и отвечал тоже только губами: «Откуда мне было знать».

Ермократьев встал, обратился к Нестору:

— Иван Яковлевич, дорогой, прости нас.

— За что?

— Ну... — заколебался Ермократьев. — Мы знаем... посля и вам скажем. А сейчас давайте ещё выпьем. А? Ну пива хотя бы.

— За что, друг?

— Ну за «геть» немцев.

— И вместе с гетманом, — улыбнулся Нестор. — За это грех не выпить.

И пошло веселье. Гармонист ударил весёлую украинскую песню «Кину кужель на полыцю», все запели, нетерпеливые выскочили из-за стола и стали приплясывать. И хотя стука на земляном полу не было слышно, плясуны не жалели чоботов. Потом все пели величественную песню «Рэве та стогне Днипр широкий», пели столь мощно и выразительно, что у Нестора мурашки по спине бежали: «Хорошие хлопцы, — думал он. — Надо из них боевую группу сколотить».

Когда «старики», упившись, расползлись по домам, а лампы стали помаргивать, досасывая последние капли керосина, Ермократьев поднялся:

— Всё, хлопцы. Надо Ивану Яковлевичу показать, что у нас под будыльями ховается.

Парни быстро разбросали мусор, отвернули рядно. Кирилл снял один фонарь, поднёс к месту.

— Ну как? — спросил Ермократьев Нестора.

— Господи, да вы ж молодцы, ребята, — похвалил искренне Махно. — Тут на взвод, а то и более хватит.

Ермократьев виновато проговорил: