Книга Когда ты станешь моей, страница 27 – Хайди Райс

Дарио закрыл глаза, стараясь хоть немного успокоиться после такого тяжелого дня, но мысли по-прежнему беспорядочно роились в его голове. Как же ему найти способ все исправить и при этом не причинить боль этой умной, красивой и милой девушке?

«Ты маленькая шлюха! Такая же, как и твоя мать!» — разнесся крик в ее сне.

Темнота проникла в ее подсознание, вырисовывая страшную картину. Лицо отца обезображено гневом, по его лбу стекает пот, и он кричит на нее. А через мгновение на нее обрушивается невыносимая боль ударов по спине и плечам. «Ты и твоя сестра мне никто! Вы жалкое отродье ее любовников!» — продолжает орать отец, который ей вовсе не отец и который ненавидит ее.

Голос Дарио пытался вырвать ее из этого кошмара:

— Меган, все хорошо. Я здесь, все хорошо.

Меган резко проснулась в темной комнате, чувствуя объятия Дарио. Знакомые очертания всплывали при свете луны. Огромная кровать, где они спали. Изысканная мебель у открытого окна, через которое в комнату проник прохладный морской бриз. И на секунду к ней возвратилось спокойствие и ощущение счастья.

Но темнота разрасталась, и сон возвратился. Только это не сон, а ужасная реальность, обрывки которой сложились наконец в единую картину. Их танец с Дарио на балу, ее тихие блаженные стоны от его ласк, разговор о контрацепции, унизительное сообщение, которое пришло ей на телефон от отца, побои…

Липкий пот выступил на лбу Меган, и зловещий ужас сжал ее грудь.

— Cara, что случилось? — раздался ласковый голос Дарио.

Но ей уже открылась страшная правда. Его забота не имеет ничего общего с любовью. Это всего лишь жалость.

— Отпусти меня. — Меган оттолкнула его и, с трудом выбравшись из западни спутанных простыней, вскочила с кровати.

— Да что с тобой? — Тревога в его голосе нарастала.

— Ты солгал мне. Почему ты это сделал? Мы с тобой вовсе не обручены!

Дарио тут же виновато опустил глаза. И сердце Меган будто разлетелось на сотни осколков, ранящих ее изнутри.

— Память к тебе вернулась? — обреченно произнес Дарио.

Меган снова начало мутить, и она кинулась в ванную комнату, где тут же опустошила желудок.

В помещение проник слабый свет, и теплые руки легли ей на плечи.

— Не трогай меня!

Дарио выполнил ее просьбу и сделал шаг назад. Он стоял перед ней в одних пижамных брюках. Как можно даже представить на мгновение, что такой прекрасный мужчина полюбит ее?

Их связывала только одна ничего не значащая восхитительная ночь. Но Меган потеряла память и попала в паутину лжи.

— Ты слишком взвинчена. Пойдем обратно в кровать и поговорим.

Она покачала головой, сдерживая подступающие рыдания.

— Как ты мог притворяться, что мы помолвлены? Что мы влюбленная пара? Зачем тебе это?

Меган влюбилась в иллюзию. Но их отношения — жестокая шутка, выдумка. Только новая жизнь, зародившаяся в ней, была настоящей. Теперь ей стало понятно, почему он не хотел этого ребенка.

— Тебе надо успокоиться, — невозмутимо продолжал Дарио.

— Мне нужна правда! Почему ты сказал мне, что мы обручены? — все больше злилась Меган. — Почему заставил меня поверить в то, что любишь меня?

— Я никогда ничего не говорил тебе о любви.

Последняя надежда, о существовании которой она даже и не догадывалась, рухнула.

— Я хотел тебе помочь. Поэтому и привез тебя сюда, где ты смогла бы оправиться после нападения вдали от вездесущей прессы. Это было ради твоего же блага.

— Ты спал со мной, хотя я ничего не подозревала об истинной природе наших отношений. Это тоже ради моего блага?

Его глаза потемнели, и воздух между ними накалился до предела.

— Ты сама этого хотела. Все, что мы делали, происходило по обоюдному желанию.

Дарио прав. Она сама молила его овладеть ею.

— А что будет с ребенком? Теперь-то ты можешь прямо мне сказать, как относишься к моей беременности?

Дарио сделал глубокий вдох:

— Все слишком сложно. Ты же понимаешь это, если все вспомнила?

Он подошел к ней ближе, но Меган выставила вперед руку:

— Не приближайся ко мне!

Она не выдержит, если снова ощутит его прикосновение. Страсть к нему и так затмила ей разум. И заставила влюбиться в мираж.

— Мой отец напал на меня потому, что ненавидел меня. — Ужасные слова повисли в воздухе. — Он столько лет притворялся, что любит нас, из-за денег. Но это… — Ее рука разрезала пространство между ними. — То, что ты сделал, — намного хуже.

Дарио сцепил пальцы за шеей и выругался:

— Я понимаю, ты расстроена. Но давай поговорим утром. Пойдем в постель. Тебе станет легче.

— Ты думаешь, что секс все исправит? — негодовала Меган.

— Вряд ли от него станет хуже.

Как у человека может быть настолько извращенное понятие о любви и отношениях? Он думает, соитие — единственный способ решить все проблемы?

— Я не хочу спать с тобой.

Конечно, они оба знали, что это не совсем правда. Но Меган отказывалась вновь становиться пленницей чувственного наваждения. Ей необходимо сохранить уцелевшими хотя бы осколки своего сердца в надежде, что однажды оно исцелится.

— Мне надо подумать. — Ей надо бежать с острова. Спасти себя и своего ребенка. — Я вернусь в свое прежнюю спальню.

Меган вышла из ванной комнаты и мысленно поблагодарила Дарио за то, что он не стал ее останавливать. Она провела всю жизнь, пытаясь угодить отцу, который никогда ее не любил. Если бы к ней не возвратилась память, история повторилась бы. С Дарио.

— Мы поговорим утром. И найдем вместе выход, — бросил он ей вслед.

На пороге Меган обернулась. Красные лучи рассвета проникли в комнату и осветили его красивое, но грустное лицо. Дарио выглядел как самый одинокий человек на земле.

— Я никогда не хотел причинить тебе боль.

Возможно, это так. И все же ее сердце разбито из-за него.

Меган отвернулась и направилась в другое крыло виллы. Добравшись до своей спальни, она переоделась и позвонила Кэйти. Затем собрала свои вещи и сквозь лимонные рощи пошла к заливу, откуда рыбаки обычно отправлялись рано утром на поиски улова.

Сидя в небольшой лодке, Меган почувствовала, что ее укачивает. Прикрыв рот ладонью, она подняла голову и увидела вдалеке огни виллы.

Все ее надежды и мечты, связанные с этим местом, навсегда разрушены. Она должна как можно скорее забыть Дарио.

Потому что пока Меган все больше и больше влюблялась в фантазию, он оградил себя от эмоций, отказываясь открыть ей свое сердце.