Онлайн книга «Прежде всего любовь»
|
– Садись, – бормочет он жене, а я думаю, как он всегда ненавидел сцены. Андреа садится, не переставая благодарить Пита. Я смотрю, как Уилл пытается тихонько спрятать кусочек мяса под салфетку. У него получается со второго раза, и, к моему тайному удовлетворению, на скатерти остается пятно, почти такое же красное, как шея и уши Уилла. Только после этого Уилл встает, пожимает Питу руку и в первый раз его благодарит. – Обращайся, – говорит Пит, – всегда рад помочь. Чуть позже Уилл и Андреа посылают на наш столик бутылку вина и еще подходят поблагодарить нас, когда собираются уходить. Пит смеется. – Что? – спрашиваю я. – Он что, правда бросил тебя и женился на ней? – Да. И что тут смешного? – Ты же ему отомстила. Он чуть не задохнулся насмерть. Я улыбаюсь, пожимаю плечами и говорю: – Нет. Лучшей местью будет счастье. – Банально, но верно, – кивает Пит. – И как ты? Счастлива? – Я над этим работаю. И, чтобы он не воспринял все неправильно, выкладываю ему все новости по своему проекту одинокого материнства. Рассказываю о своих списках: финансы, няня, страховка, отпуск по уходу за ребенком. Потом я собираюсь рассказать ему про эссе доноров спермы, которые мы с Гейбом читали много часов подряд. – Конечно, сначала мы сделали выборку по здоровью… Нас интересовали только доноры с великолепной медицинской картой. Пит слушает, а потом спрашивает: – И что, у тебя уже есть фаворит? – Может быть, – я лезу в сумку и протягиваю ему эссе, которое распечатала вчера вечером. Он разворачивает его, поднимает брови и читает: «Я двадцатисемилетний гетеросексуальный мужчина. Снимаю документальные фильмы. Получил степень бакалавра в Калифорнийском университете в Беркли, где специализировался на коммуникациях и бегал – в основном на средние дистанции. Я стройный, спортивный, здоровый и придерживаюсь вегетарианской диеты. Этому есть три причины: во-первых и в-главных, я люблю животных и не хочу их мучить. Во-вторых, я всю жизнь интересовался нутрициологией и здоровым образом жизни. И наконец, меня волнует состояние окружающей среды: животноводство разрушает нашу планету. Человек, который воспользуется моим материалом, не обязан разделять мое мнение, но она наверняка обрадуется, что я здоровый и жалею животных. Сейчас я работаю над документальным фильмом о реакциях, которые испытывает большинство людей при виде страданий животных, и о рационализации, которая им нужна, чтобы продолжать есть животных и носить их шкуры. Я решил стать донором, потому что не верю в социальные нормы, которые говорят о том, что я должен завести семью, и не хочу делать свой вклад в разрушение нашей планеты, заводя собственного ребенка. Но я очень сочувствую тем женщинам, которые хотят стать матерями, но по какой-то причине не могут. Если кто-то хочет принести на нашу планету новую жизнь, я буду рад, если у этого ребенка будут гены умного и доброго человека». Пит дочитывает и откладывает эссе. – И это донор спермы? – Да, – я забираю у него бумажку и сую обратно в сумку. – Мой друг Гейб помог мне выбрать. Пит кивает, а потом спрашивает, знаю ли я, как он выглядит. – Младенцем он был хорошеньким. Других фото нет, – говорю я, – но, судя по описанию, неплохо. Голубые глаза, светлые волосы, накачанный, сто восемьдесят сантиметров ростом. Пит улыбается и говорит: – Звучит неплохо, – что-то в его голосе кажется мне фальшивым. Или, по крайней мере, натянутым. – Ты считаешь, что это странно? – интересно, зачем мне нужно его одобрение? – Нет, – он качает головой, – совсем нет. – А эссе тебе понравилось? – нервно спрашиваю я. – Ну… звучит неплохо. У него есть принципы, – Пит делает глоток вина, – хотя, возможно, они несколько экстремальны. – Да, я понимаю, о чем ты, – признаю я, потому что Гейб говорил то же самое, – но он лучше всех остальных. И мне нравится, что он не берет денег за сдачу спермы. Многие явно берут, хотя и стараются это скрыть. – Деньги? Или эгоистичное желание распространить свое семя по планете? – улыбается Пит. – Гейб сказал то же самое. Мужчины что, правда такое чувствуют? – Типа того, – признает Пит, – хотя сдавать сперму я не готов. Повисает неуклюжая пауза, а потом он хихикает. – Что? – Ничего… Я просто подумал, зрелище твоего бывшего, подавившегося сырым мясом, может подвигнуть тебя выбрать идейного вегетарианца. – Может быть, – я улыбаюсь. Вечером мы с Питом вызываем одно такси на двоих. Когда такси останавливается у моего дома, он нагибается и целует меня в щеку. – Было забавно. Спасибо. – Да, – улыбаюсь я, – хорошо, что ты настоял на встрече. – И я рад. Я открываю дверцу машины, но он останавливает меня: – Подожди. Я смеюсь и напоминаю, что он платит за каждую минуту. Он кивает, потом прочищает горло: – Есть какая-то вероятность, что ты пригласишь меня пропустить рюмочку? – Пропустить рюмочку? – смеюсь я. – Так мой папа говорит. – Похоже, твой папа крутой. – Ему шестьдесят четыре. Ты говоришь как шестидесятичетырехлетний. – Да ладно тебе. Пригласи меня в гости. Я не наговорился. Я немного смущаюсь и думаю, что сейчас пришло в голову водителю. Наверняка он часто слышит такие разговоры. Пусть он и вежливо притворяется, что не слушает. – Ладно, – я замечаю, что машины Гейба нет, – может, зайдешь на рюмочку? – Как мило с твоей стороны! Но я бы предпочел чашку ромашкового чая. Я улыбаюсь и закатываю глаза: – А теперь ты говоришь как моя бабушка. Через десять минут, после того как я извиняюсь за бардак и завариваю чай, мы вместе с Ревисом выходим во двор. Ночь прохладная, или по крайней мере нежаркая, и мы оба бормочем, что это прекрасно. – И комаров нет, – добавляет он. Я смотрю на него, улыбаюсь и спрашиваю: – Мы правда говорим о погоде и насекомых? – Ну да. – Давай найдем тему получше. Ну? О чем ты хотел поговорить? Пит серьезно смотрит на меня. – На самом деле я все время думаю про эссе этого парня. – Правда? Он кивает: – Да. Мне кажется, это до фига… достойно. |