Онлайн книга «Сеть для миродержцев»
|
А мы не смели начать первыми, без приказа учителя, Я всегда знал: искусство "Боя-в-Святом-Месте" есть сокровенная тайна, знание посвященных, достойных и избранных. Таких, как мои друзья и я, которого не зря зовут Силачом, потому что однажды я собственноручно придушил матерую крокодилиху, а потом нашел ее кладку и… Ладно, речь о другом. Любой из нас готов был голыми руками разорвать пришельца на тридцать три части. Но, соблюдая устав, приходилось молчать и ждать. А брахман-птица тем временем прислонил к стене свой посох - странный, я таких посохов сроду не видывал! - и начал спускаться. Шаг. С правой ноги, совершив ритуальный поклон в сторону алтаря на противоположном конце Святого Места… как делал еженощно я сам, являясь сюда! Другой шаг. Третий. По шагу на каждую ступеньку. Он шел так, что казалось, брахману не впервой являться в Святое Место. Которое мы, надрываясь, вырыли в земле девять лет тому назад. Вырыли, углубили на полтора посоха вниз, покрыли решеткой-потолком из прутьев, настелив сверху пальмовые листья, обложили стены котлована камнем. Помню, я ворочал такие глыбы, что сам Учитель Отваги похлопал меня по плечу и сказал… Ладно, речь о другом. Просто занятия "Боем-в-Святом-Месте" запрещено проводить днем и на открытой площадке, мы собираемся здесь ночью, защищая тайну от посторонних взглядов. И от дневной жары. К этому времени брахман уже стоял на земляном полу, плотно сдвинув обе ступни. Человек не должен стоять так, человек норовит расставить ноги пошире, найти опору, но этот гость врастал в пол гималайским кедром, и для него это выглядело вполне естественным. - Слезь с меня, дурак! - беззвучно прошипел я своему напарнику, и он наконец догадался сползти с зада того героя, которого не зря называют Силачом, то есть меня… Вот. Гуру поднес сандаловую веточку к лампадке, и легкий аромат наполнил помещение. Одновременно с этим брахман-птица коснулся рукой пола, что называется "взяв прах", и тронул кончиками пальцев свой изрезанный морщинами лоб. Я сел, оторопело глядя на ритуал, знакомый издавна и совершаемый чужаком, да еще и чужаком, принадлежащим к высшей варне. Учитель Отваги говаривал нам, что "Бой-в-Святом-Месте" предназначен к изучению шудрами именно потому, что высшие варны и без того сильны, а нам тоже надо защищать себя от зверей и ракшасов… Не зря же покровительницей нашего искусства является сама Кали-Темная, богиня насильственной смерти и отваги! И с недавних пор - знаменитый брахман-воин Рама-с-Топором, Палач Кшатры, лучшее из земных воплощений Вишну-Опекуна! Впрочем, Учитель Отваги еле заметно улыбается, когда мы возносим хвалу Раме как аватаре Опекуна, но ведь так считают многие, а многие не могут ошибаться! Прав тот, кто сильнее, большинство же сильнее всех. Это вам говорю я, кому срубить финиковую пальму - как вам два пальца… Ладно, речь о другом. Подойдя к алтарю, брахман отвесил поклон изображениям покровителей, встал на колени перед Гуру и припал лбом к его стопе. Все происходило в молчании, и если бы я не гневался из-за самовольного явления чужака, то мог бы поверить: случается должное. Естественность поведения гостя завораживала. - Ну и что мне с тобой делать? - обыденно поинтересовался Гуру, глядя на человека-птицу сверху вниз. Шудра - на коленопреклоненного брахмана. И земля не разверзлась, небо не взорвалось снопом молний… чудо?! - Убить! - Я не выдержал и вскочил на ноги, потрясая кулаками. - Убить во имя традиций! Убить во имя "Боя-в-Святом-Месте"! - Убить! - нестройно загудели остальные, кидаясь к сложенному у алтарной стены оружию. Сейчас я понимаю: выглядело это глупо и не слишком достойно. Шестеро крепких парней, вооруженных шестами, кастетами и мечами-плетьми "Уруми", кричат и размахивают убийственными предметами, а брахман по-прежнему стоит на коленях возле Гуру и даже не смотрит в нашу сторону. Островок спокойствия в штормовом море, старый баньян под ударами ветра. Думаю, именно поэтому никто из нас не посмел нанести удар, хотя мой удар, удар Силача, когда конец шеста с размаху… Ладно, речь о другом. - Убить! - в последний раз выкрикнул я и обнаружил, что кричу в полном одиночестве. - Убить брахмана? - эхом донеслось от ступенек. Наверху стоял Учитель Отваги. Гурукал. Он всегда приходил после того, как Гуру, его помощник, закончит проводить разминку. - Убить брахмана? - сухо повторил Учитель Отваги. И, занавесив глаза морщинистыми черепашьими веками, процитировал нараспев: Брахмана-змея убив, отправился Индра на небо. Следом же вышла из трупа Дваждырожденная Смерть. Ведьма, в рогожи одетая, злобно сверкала глазами, Имя ей Брахма-Вадхья, череп - ее диадема. Владыку Богов ухватив, вцепилась в него Брахма-Вадхья, Тщетно Могучий пытался сбросить с себя ее тяжесть… Мы умолкли, внимая. Все-таки не зря Учитель Отваги - наш деревенский пандит-сказитель. Вот уж у кого на каждый случай найдется по сотне цитат из Святых Писаний! Да и в рукопашной схватке нет ему равных - я, Силач, смазываю кокосовыми выжимками синяки на предплечьях и голенях, когда Гурукал вызывает меня для показа нового и закрепления старого. А я способен… Ладно, речь о другом. - Вы сильнее Индры? - спросил Учитель Отваги, спускаясь. - Вам не страшна Дваждырожденная Смерть? Я потупился. Хотелось отбросить боевой шест куда подальше, но я стеснялся делать это на глазах Гуру и Гурукала. - Он совершил все как положено? - Учитель Отваги обращался только к Учителю, словно нас и брахмана, предмета раздора, в Святом Месте не было. - Да, Гурукал. И наилучшим образом. - Тогда зачем эти крики "убить"? - Я не кричал "Убить!", о мудрый! Я лишь спросил у него: что мне теперь с ним делать? - Он ответил? - Не успел. Учитель Отваги взглянул на брахмана. Тот до сих пор стоял на коленях и спокойно рассматривал алтарь. При взгляде на изображение Рамы-с-Топором в его черных глазах зажигались странные искорки, смысл которых был для меня неясен. - Как твое имя, о брахман, любитель гулять ночами в недозволенных местах? Учитель спрашивал серьезно, ожидая такого же серьезного ответа. - Зовут меня Дроной, о источник спасения. - Брахман легко поднялся на ноги, и я увидел, что низкорослый Учитель Отваги выше его на целых пол-ладони. - И я полагаю, что Святое Место входит в число мест дозволенных, но дозволенных не всем. |