Онлайн книга «Последний ребенок»
|
Шеф пожал плечами. – Может, он говорил о себе. * * * Участок гудел от негромких, вполголоса, разговоров, которые моментально стихли, едва Хант вышел из кабинета шефа. Дверь хлопнула так, что висевшая на стене картина съехала вбок. Взгляды искоса, мысли, догадки – Хант ощущал их тяжесть, но все молчали, никто ни о чем не спрашивал, и ему ничего не оставалось, кроме как взять объяснение на себя. Он остановился посередине помещения, поднял обе руки. – То, что здесь случилось, – недоразумение. Если кто спросит – репортеры, родственники, кто-то еще, – так и говорите. – Детектив повернулся, обводя всех взглядом. – Недоразумение. Слово повисло в воздухе. Никто, кроме Кросса, не смог посмотреть ему в глаза, да и тот лишь покачал головой. Хант сдержался, не дал воли злости. Йокам не искал друзей в полиции, никогда даже не пытался их найти. Он работал, делал свое дело. Ну и что? Что здесь не так? Такой он человек. Одиночка. Профессионал. Живет своей жизнью. Хант вышел через заднюю дверь. Солнце выжигало влагу с дорожного покрытия, с широких, обвислых листьев стоящего у тротуара одинокого дерева. На автостоянке, за проволочным ограждением, что-то тяжелое затряслось, закашляло и зачихало черным дымом. Над стоянкой висел запах дизеля, земли и горячего металла. Хант сел за руль, повернул ключ зажигания и включил на полную кондиционер. Потом, положив руки на руль, подставил влажное от пота лицо под струю холодного воздуха и представил Йокама в наручниках. Джонни. Кэтрин Мерримон. И снова Йокама – в низине у реки, когда открылись первые могилы. Мрачного, злого, возмущенного. Нет, Джон не мог быть к этому причастен. Никоим образом. Хант дал задний ход, вылетел со стоянки и развернулся. Если на гильзе, найденной в «Лендкрузере» Дэвида Уилсона, есть отпечаток Йокама, то этому должно быть какое-то объяснение. И если такое объяснение есть, то искать его нужно у Йокама дома. Думать о другом варианте, допуская, что напарник имел отношение к пропавшим детям, не хотелось, но даже и в этом случае улики, скорее всего, могли быть там же. Ни ордера, ни ключа у Ханта не было, но такие мелочи его не беспокоили. Камень в окно заменит и ключ, и ордер. Или ломик в дверь. И важно тут не то, что оба они копы, а то, что друзья. Важны вера и доверие, тот огонь, что вспыхивает и не дает покоя при мысли о предательстве шефа. Это он пожертвовал Йокамом, чтобы департамент выглядел чистеньким – даже при том, что дело вязнет в дерьме. – Чушь, – проворчал Хант. Но отпечаток… Он покачал головой. Отпечаток – это серьезно. Прорезав поток движения, детектив повернул влево, на пересекавшее город четырехполосное шоссе. Йокам жил в старом районе, плотно застроенном бунгало, вознесенными над забетонированными пешеходными дорожками. Район, хотя многие и рассматривали его как временное местопребывание, содержался в чистоте, был зелен и тих. Войти Хант рассчитывал с помощью монтировки. Быстрый поворот вправо, потом, через три квартала, влево. Дом у Йокама был одноэтажный, с остроконечной крышей и кедровой дранкой, принявшей со временем цвет тусклого серебра. Цветочные клумбы радовали яркими красками. Кустики были подстрижены, деревья выглядели ухоженными. На подъездной дорожке уже стоял синий фургон с четко выделявшимися на боковой панели белыми буквами – «БРШ». Так и не доехав полквартала, Хант прижался к тротуару. Соседи справа и слева, не найдя занятий интереснее, толпились в том и другом дворе: поблекшие женщины в ярких платьях, пожилые мужчины, длинноволосые подростки. На лицах у всех было написано одно и то же: удивление и любопытство. Крепкие парни в ветровках с тремя буквами на спине сновали между домом и фургоном с коробками в руках. Ни Барфилда, ни Оливера Хант не увидел, но это было неважно. В дом Йокама нагрянуло бюро. И у них был ордер. Глава 46
– Он пытался меня убить. Ты же сам видел. Господи, этот громила хотел меня задушить. – Если б хотел, ты бы уже не дергался. – Джонни опустился на колени перед Фримантлом. – Перестань. Ведешь себя как девчонка… – Не трогай его. Что ты делаешь? – Я и не трогаю. Остынь. – Джонни наклонился. – Он просто больной. – Фримантл пошевелил губами, и Джонни послышались какие-то слова. Он наклонился еще ближе. – …Дом горит… Мама горит… Джонни поднял голову. – Ты слышал? – Нет. – Давай помоги мне. – Ну уж нет. – Ему нужны лекарства. Или в больницу. – Ладно, – согласился Джек. – Поедем домой и позвоним в «Скорую». Пусть они этим занимаются. – Если позвоним в «Скорую», они позвонят копам, и тогда я не узнаю, что ему известно. – Пусть копы его допросят. Это их работа. – Его ищут за убийство. И они думают, что Алисса мертва. Никто его спрашивать не будет. По крайней мере, спешить с этим они точно не станут. – Джонни толкнул Фримантла в плечо, но тот даже не пошевелился. – Так что ты хочешь сделать? – Не знаю. Попробую что-нибудь придумать. Мне нужна еще одна попытка. Еще немного времени. Понимаешь? Так давай же, Джек, помоги мне… – Ладно. Что надо делать? – Присматривай за ним, а я пойду за грузовиком. – Это минут двадцать. Но Джонни уже не слышал. Джек посмотрел на потрескавшиеся губы Фримантла, на сухие, словно бумажные, веки, за которыми перекатывались глаза. – Отстой, – пробормотал он и, подобрав револьвер, направил его на Фримантла и сел. * * * Ливай горел в черном пламени. Он знал, что это пламя, потому что уже горел однажды раньше. Горел в горящем доме, держа на руках маму, и в какой-то момент волосы у нее вспыхнули, как факел. Он не знал, почему горит дом и почему он оказался в нем сейчас. Ведь пожар случился вроде бы давно. Но он горел. Невыносимая боль разливалась под кожей. Вдалеке слышались голоса, и он пытался сказать им… …Дом горит… Мама горит… Но они не слышали его. И никто не пришел на помощь. Никто. Какая горячая кожа… Как горит… * * * Джонни пробежал всю дорогу. Хватая ртом воздух, он залез в машину и захлопнул дверцу. Ключ скользил в потных пальцах, но мотор все же завелся. Сизый дым заворочался в неподвижном воздухе. Радио передавало госпел [29]. Подъехав к сараю, Джонни остановился, но мотор выключать не стал. У двери с несчастным видом стоял Джек. |