Онлайн книга «Герой должен быть один»
|
Видимо, басилей Ойхаллии удовлетворился осмотром — потому что вновь откинулся на спинку кресла и поиграл в воздухе длинными сухими пальцами. Словно птенца ловил. — Почему твой дядя Геракл по окончании службы не сел вместо Эврисфея на микенский трон? — мягко, почти ласково спросил Эврит-лучник. — Каждый от Эвбеи до Пилоса ждал этого… дождемся ли? И снова улыбнулся Лаомедонт. От Эвбеи до Пилоса — а мы, троянцы, много восточнее… «Кто я для них? — Иолай потянулся к кратеру, будто забыв, что чаша пуста. — Нечто вроде Лихаса?.. Ума мало, шрамов много, гордыня не по годам; на право наследования купить хотите, владыки? Сказать бы вам, каково оно, мое право, — небось вино бы поперек глотки встало!» — Вряд ли. — Он взял крутобокий кувшин, расписанный изображениями стилизованных осьминогов, накренил его, и багровая струя полилась в кратер. — Вы вот Геракла больше по басням слепых рапсодов знаете, а я с пеленок за ним… Герой? Да, герой. Великий? Да, великий. Ве-ли-чай-ший! Но в первую очередь он — сын Зевса! — для пущей убедительности Иолай ткнул чашей в потолок, расплескав вино на себя. — Сын Зевса! Что отец небесный повелит, то и делает! Скажете — неправильно? — Правильно! — поспешно согласился Авгий; остальные промолчали. — И я говорю, что правильно! Но иногда — жалко. — Иолай залпом осушил кратер, мельком отметив отсутствие слуг в мегароне и закуски на столе. Ну что ж, будем считать дело сделанным — вино ударило в голову молодому герою, развязав язык; а посторонних ушей, раз все свои, можно не опасаться. Этого добивались, владыки? — Жалко! — но правильно. Мы не Эврисфею служим! Мы — руки Громовержца, его земные молнии! Мы — я и Геракл… в смысле Геракл и я. И наша служба, наша почетная и многоопасная служба… — Окончена, — спокойно завершил Эврит. — Двенадцать лет, день в день. Если верить Зевсу, бессмертие Гераклу обеспечено. Но ведь он еще и здесь, на земле поживет… или я не прав? Отчего б не пожить Гераклу, богоравному герою, сыну Зевса, — не пожить еще и ванактом Микенским?! А потом удалиться на Олимп, оставив ванактом Микенским — ну, допустим, Иолая, племянника и друга? — А Зевс? — тупо спросил Иолай, методично наполняя вином все чаши, до которых смог дотянуться. Потом выбрался из кресла и, пошатываясь, разнес кратеры присутствующим. — А Зевс?! — еще раз возгласил он на весь мегарон и поднял чашу к закопченным балкам потолка, словно это был священный ритон, [49] спустя мгновение осушив ее до дна. Остальным волей-неволей пришлось последовать его примеру. — А… что, собственно, Зевс? — слегка охрипнув, поинтересовался Авгий, зябко передергиваясь. — Как это что?! Кто тридцать шесть лет назад возгласил: «Быть новорожденному ванактом Микенским и владыкой над всеми Персеидами!» Он возгласил, Зевс, Дий-отец… про Эврисфея, между прочим! Значит, так тому и быть! — Да Зевс же Геракла, дядю твоего родного, в виду имел! — Авгий замахал на Иолая пухлыми ручками. — А Гера Никиппе, Эврисфеевой мамаше, роды ускорила — вот и вышла ошибочка! Кому, как не нам, ее исправить? — Ничего не получится, — отрезал Иолай, на всякий случай грохнув кулаком о столик. — Не сядет дядя Геракл в Микенах! — Да почему?! — По кочану. И вообще — куда ему, прирожденному герою, в правители? Опять же приступы безумия — слыхали небось? Ну вот и будьте довольны, что слыхали, а не видали. Я уж знаю дядюшку — как найдет на него, так только успевай прятаться! — Ну хорошо, — подытожил Эврит. — Геракл в Микенах не сядет. А как насчет его брата — и твоего отца? Ты пока не пей, Иолай, ты подумай, не спеши отвечать… хмель — он плохой советчик. Иолай грузно качнулся. Опрокинул кресло. Издал горловой звук — и шагнул к двери. — Герой, — тихо плеснул вслед голос Гиппокоонта. — Золотая молодежь. А я тебя предупреждал, Эврит… Гиппокоонт вдруг замолчал. Твердым, ровным шагом Иолай прошел до двери, постоял на пороге мегарона. Обернулся. Жестким взглядом обвел собравшихся, словно впервые их видел. — Радуйтесь, владыки! — негромко бросил Иолай. — Будем считать, что я только что вошел. Будем считать, что все, сказанное вами, я не слышал — но думал об этом по дороге сюда. Ну что, начнем сначала? И только тут расхохотался Лаомедонт-троянец. — Лошадник ты, Гиппокоонт, — сквозь смех крикнул он спартанцу, — тебе коней, не людей судить! Этот парень — как он их всех еще во дворе, а? «Стоять! Я кому сказал?!» Входи заново, Иолай Ификлид, возница Геракла! Возница — это ведь тот, кто везет, правда? — Нет, — серьезно ответил Иолай. — Возница — это тот, кому везет. И двинулся от двери — обратно. Заново. 7
Около полуночи, оставшись в отведенных покоях один, Иолай по-прежнему продолжал думать о странной беседе в мегароне. Ему упорно казалось, что за обычным заговором, преследующим банальную цель — если и не заменить амбициозного Эврисфея благодарным и потому сговорчивым ванактом, то хотя бы отвлечь Микены от планомерного захвата чужого пирога, — короче, за заговором, которых в ахейских правящих домах двенадцать на дюжину, кроется нечто большее. За тем, что говорили, — то, о чем не говорили. «Если верить Зевсу, бессмертие Гераклу обеспечено…» «Кому, как не нам, исправить ошибку Зевса…» «А что — Зевс?..» Иолай ворочался на резном ложе, устланном ветхими волчьими шкурами, глядел в мрачный серый потолок, по которому змеились трещины, — и думал, думал… Снаружи доносились крики и нестройное пение пьяных женихов, где-то там же получали свою долю славословий и глупых вопросов братья; наверняка неподалеку вертелся счастливый Лихас — его хотели поселить в павильон для челяди, но Иолай не дал, надеясь хоть как-то приглядеть за этим стихийным бедствием; спать не хотелось, не хотелось ничего, даже думать… Скрипнула входная дверь. Иолай замер неподвижно, лишь правая рука его змеей скользнула к изголовью, нащупывая костяную рукоять ножа. И, расслабившись, вернулась обратно, когда Иолай узнал вошедшего. — Смертные сперва стучат, а уж потом входят, — небрежно бросил он, поворачиваясь на бок. Гермий помолчал, потом вышел, трепеща крылышками на задниках сандалий, негромко постучал и снова вошел. — Так, лавагет? — вяло спросил бог. И по этому «лавагет» Иолай понял, что дело обстоит хуже, чем он предполагал. |