Книга Месть , страница 53 – Виктория Шваб

Маркус показал ей, как вставить обойму – уйдут месяцы, чтобы научиться делать это, не ломая ногти, – и протянул пистолет. «Беретта» была тяжелой. Смертельной.

– То, что ты держишь, – сказал он, – оружие. У него только одна цель – убивать.

Маркус поставил Марселу лицом к цели и накрыл ее собой, как пальто, дублируя линии ее тела своим собственным.

Его грудь прижималась к ее плечам. Руки накрыли ее ладони поверх пистолета. Марсела чувствовала возбуждение мужа, но затеяла поход в арсенал не ради извращенных декораций для праздничного траха. Позже дойдет и до него, но сначала она хотела научиться.

Марсела откинула голову на плечо мужа.

– Дорогой, – выдохнула она, – дай немного места.

Он отступил, и Марсела сосредоточилась на цели, прицелилась и открыла огонь.

Выстрел прозвенел по бетону. Сердце застучало от острых ощущений. Руки дрогнули от отдачи.

На правом плече бумажной мишени появилась аккуратная дыра.

– Неплохо, – сказал Маркус, – для любителя. – Он взял пистолет из ее руки. – Проблема в том, – продолжил он, небрежно вынимая магазин, – что большинство профессионалов носят бронежилеты. – Он проверил патроны. – Выстрелишь им в грудь, и ты покойник. – Муж вернул магазин на место быстрым, сильным движением. Он управлялся с пистолетом с той же уверенностью, что и с телом Марселы. Уверенностью, порожденной практикой.

Маркус поднял пистолет, на мгновение прицелился, а затем сделал два быстрых выстрела. Его рука едва двигалась, но расстояние между пулями можно было измерить футами, а не дюймами. Первый поразил цель в ногу. Второй проделал аккуратную дыру между глаз мишени.

– Зачем заморачиваться с первым выстрелом, – спросила она, – если ты знаешь, что можешь сделать второй?

Муж улыбнулся.

– Потому что в моей работе, дорогая, цели не стоят на месте. И по большей части вооружены. Поначалу точность намного сложнее. Первый выстрел застает цель врасплох. Второй – убивает.

Марсела поджала губы.

– Звучит грязно.

– Смерть вообще грязная штука.

Она взяла пистолет, примерилась и снова выстрелила. Пуля разорвала бумагу на несколько дюймов правее от головы.

– Промазала, – сказал Маркус, будто это не было очевидно.

Марсела размяла шею, выдохнула, а затем разрядила оставшийся магазин в мишень. Некоторые выстрелы ушли в «молоко», но некоторые поразили бумажную голову и грудь, живот и пах.

– Вот, – заявила она, опустив пистолет. – Думаю, теперь он мертв.

Мгновение спустя Маркус впился ртом в ее губы. Они сплелись в объятиях, на ощупь двинулись прочь, пинками расшвыривая пустые гильзы, наконец Маркус прижал ее к задней стене. Секс был коротким и грубым, ее ногти царапали кожу мужа под рубашкой, но внимание Марселы все возвращалось к растерзанной мишени за спиной Маркуса, что маячила за ним как тень.

В ту ночь Марсела больше не стреляла. Но она приходила сюда сама, неделю за неделей, пока не довела стрельбу до совершенства.

VII

Три недели назад

«Хайтс»

Двери лифта открылись, и Марсела вышла, держа руку на пистолете в сумке. Краем глаза она заметила небрежно идущего к ней мужчину. Он выглядел достаточно безобидно, в пуловере и брюках, но из-под них выглядывали черные армейские ботинки.

– Марсела Риггинс? – спросил он, продолжая медленно двигаться к ней.

Она повернулась к нему:

– Я вас знаю?

– Нет, мэм, – ответил он с улыбкой. – Но я надеялся, что мы сможем поговорить.

– О чем? – спросила она.

Его улыбка застыла.

– О том, что случилось прошлой ночью.

– Что случилось… – эхом отозвалась Марсела, словно копаясь в памяти. – Вы имеете в виду, когда муж попытался сжечь меня заживо? Или когда я растопила его лицо голыми руками?

Выражение лица мужчины не дрогнуло. Он замедлился, но не остановился, каждый шаг сокращал расстояние между ними.

– Думаю, вам лучше не приближаться… – Марсела вытащила из сумки пистолет, но не настолько, чтобы незнакомец увидел хромированный блеск ствола.

– Да бросьте, – сказал он, поднимая руки, как будто она дикое животное, кто-то, кого можно загнать в угол. – Вы же не хотите устроить сцену.

Марсела наклонила голову:

– С чего вы взяли?

Затем подняла пистолет и выстрелила.

Первая пуля поразила мужчину в колено.

Он ахнул, согнулся, но не успел выхватить оружие, прицепленное к лодыжке, как Марсела сделала второй выстрел, в его голову.

Он рухнул, кровь окрасила ковер.

Она слишком поздно услышала шаги позади, обернулась и увидела темную фигуру солдата, с ног до головы в черных щитках. Увидела дугу электричества, со статическим шипением выпрыгивающего из конца дубинки. Марсела схватила оружие, когда оно скользнуло по плечу. Боль пронзила ее, внезапная и яркая, но Марсела усилила хватку, пальцы вспыхнули красным. Странный свет накрыл запястье, идеальное зеркало гнили, что расползлась по дубинке, а затем по держащей ее ладони.

Нападавший с визгом отшатнулся, схватившись за руку, и Марсела ударила его каблуком в грудь. Затем присела над ним и взялась за переднюю часть шлема солдата.

– Ну же, дорогой, дай мне увидеть твое лицо.

Шлем искривился, потек, и наконец она смогла оторвать панель.

Женщина уставилась на нее с искаженным от боли лицом.

Марсела цокнула языком.

– Паршиво выглядишь, – сказала она и схватила открытое горло женщины, чтобы заглушить ее крик, пока тело превращалось в пепел.

Затем раздался резкий металлический звук передернутого затвора. Марсела подняла голову и увидела третьего солдата, который уже целился ей в голову. Ее собственное оружие лежало в нескольких футах дальше – Марсела выронила пистолет, когда ловила дубинку.

– Встань, – приказал солдат.

Марсела посмотрела на него.

Он так сосредоточился на ней, что не заметил движущуюся за ним фигуру, пока та не схватила его за горло.

Мужик, сложением вроде боксера-тяжеловеса, дернул солдата назад. Тот по инерции нажал на курок, дротик задел щеку Марселы и ушел в стену за ее головой.

У солдата не было возможности снова выстрелить. «Боксер» вывернул ему голову в сторону, с хрустом сломав шею. Когда же выпустил солдата, тот кучей рухнул на пол.

Марсела не стала терять времени. Она снова поднялась с пистолетом в руке и взяла «боксера» на мушку. Тот, со своей стороны, казался невозмутимым.

– Осторожнее, – сказал он с мелодичным акцентом. – Пристрели меня, и убьешь двадцатитрехлетнего парня из пригорода, который любит свою маму.