Онлайн книга «Мой брат – супергерой. Рассказ обо мне и Джованни, у которого на одну хромосому больше»
|
– Салют, Витто, ты как? – Зашибись, Джек. Все путем. А у тебя? – А меня спрашивали про ворот. Катастрофа. Темный лес. – На курсах кройки и шитья? – Нет, на физике. Ворот, ворот… Типа рычаг. – От ворот поворот. – Кому он вообще нужен? – Никому. Как и рационализация неравенств. – Ладно, замяли. Зачем вообще эта школа? Учим какую-то хрень. Зато научились не попадаться с несделанной домашкой. – И стрелять у девчонок бутеры. – Школа жизни. – Типа того. – Ага. – А я бы сейчас все отдал за чоко-пай. – Я тоже, – вздохнул я. – Я бы даже твою собаку продал. – Не, собаку нельзя. Чем я буду оправдываться, что не сделал домашку? Я покатился со смеху, он тоже. – Слушай, может, на великах сгоняем? – предложил я. – Куда? – Да без разницы. Мне нужно мозг отключить. – У тебя есть мозг? – встревоженно спросил он. – Я заеду. – О’кей. – До скорого. Я положил трубку и спустился в гостиную. – Я пошел, – сообщил я родителям, которые еще сидели на кухне за столом и о чем-то беседовали. – Куда? – К Витто. На велике. – Уроки? – Сделал. – Когда? – В школе. Не было этой, по искусству. – Этой чего? – Папа притворился, что не понял. – Учительницы. – Когда вернешься? – Позже. – Да ты что? – Папа округлил глаза. – Серьезно? А раньше никак? Я помотал головой и вышел во двор за великом. Витто ждал на улице возле дома, прислонив свой черный велик к столбу. Мы принялись болтать и через час очнулись уже на другом конце города (правда, чтобы оказаться на другом конце Кастельфранко, много времени не требуется). Здорово ездить вот так, бесцельно: когда никуда не направляешься, не рискуешь заблудиться. Мы без особого интереса обсудили неожиданно выросшую грудь его одноклассницы Мартины, поговорили о загадочной аналогии между поражением «Голден Стейт Уорриорз» и нашим проигрышем в последнем баскетбольном матче, о новом диске, принесенном тетей Феде, и о том, какие идиотские вопросы задают иногда в Yahoo! Answers. Ближе к вечеру мы зарулили к Витто. Его мама накормила нас полдником, а потом мы поиграли на приставке в FIFA. «Сассуоло» – «Фрозиноне». У меня на передовой, как обычно, Кателлани и Нозелли, у Витто – Санторуво и Стеллоне. В самом конце первого тайма, когда Кателлани впечатал мяч в штангу, я спросил: – Слушай, Витто, ты ведь знаешь Пьерлуиджи Антонини? – Это Носатого, что ли? – Ну. – Еще как знаю. Он рядом с моей бабушкой живет. – Он ведь трепло, да? Или нет? Когда он говорит, впечатление такое, будто он знает все на свете. – Он и знает. Его от нормальных людей изолировать надо. – Просто он наговорил мне тут про Джо… – Типа? Я уже собирался пересказать ему про болезнь, смерть и так далее, но тут Кателлани забил, и я взревел от восторга. А как иначе? Волшебный гол, с подкруткой, из-за пределов штрафной; от таких голов теряешь дар речи и можешь лишь фонтанировать раскаленной лавой – месивом из гласных и согласных. Сорвав с себя футболку, я два раза обежал вокруг дивана. Когда я уселся на место и пошел второй тайм, Витто спросил: – Ну и? – Что? – Что тебе сказал Носатый? Я передернул плечами: – Да так, ничего. Нес муть всякую. – А-а. – Он отбил головой мой пас в центр штрафной. – Он только это и умеет. * * * Следующие два месяца выдались странными. Очень странными. * * * Примерно как если бы я играл в футбол в гидрокостюме и на роликах, с бейсбольной перчаткой на одной руке и с метелкой для керлинга в другой. Два месяца я вообще не понимал, что происходит. Я был словно подарочный набор на Рождество: тут вино, тут кекс, тут орешки, тут конфеты… Настроение у меня менялось каждый день. По многу раз. Практически единственной моей опорой оставалась тогда тетя Феде. Федерика – мамина сестра – в то время играла на бас-гитаре в Northpole, которых я уважал почти как «Нирвану». Когда Deftones слизали обложку их первого альбома для своего Around the Fur, разразился настоящий скандал; фанаты Northpole жаждали мести и требовали уголовного преследования. В общем, тетю Феде я в некотором роде боготворил. Она жила звуковыми волнами, высокими частотами и тонкими вибрациями. На завтрак у нее был рок, в обед она читала NME на фоне венецианских мостов (она работала в Венеции), а вечером принимала душ из кантри-фолка. Они с дядей Паоло, вокалистом Northpole, жили вместе. Неофициально. Они говорили, что брак заключают в сердце и что им и так хорошо. А бумажки эти никому не нужны. Они снимали дом, в котором раньше жили мы. Когда у нас еще не было Джованни. Теперь дом познакомился с контркультурой и ароматом пачулей, повсюду были индийские украшения, фигурки Будды и все в таком духе. В четырех стенах сосуществовали Индия, Непал, Тибет и Восточный Китай. Дядя Паоло учил меня играть арпеджио из Stairway to Heaven, а я во время урока поглядывал по сторонам, поражаясь тому, насколько кардинально здесь все изменилось. Когда Феде приходила к нам, она обязательно приносила мне послушать какой-нибудь новый диск. – Привет, тетя! Что у нас сегодня? – Нил Янг. – Она положила диск на письменный стол. – Лучший трек? – Первый, Hey Hey My My… – Она прислушалась: – Там у тебя The Smiths? – Ага. – И ты их слушаешь, когда делаешь домашку? – Да. А что, это плохо? – Да нет, не то чтобы плохо… Не плохо, конечно, но ими же, блин, нужно наслаждаться! Как бокалом хорошего сухого! Это не какой-нибудь там сок. Их нужно смаковать. Выделить время, создать соответствующую обстановку. Hand in Glove, к примеру: вслушайся в текст хорошенько. – Ладно, тетя. – Договорились? – Договорились. – Эти я забираю? – Какие? Она вытащила из кучи Doors и Depeche Mode. – А, да. – Ну и как тебе? – Офигительно! |