Книга Повторить мгновения счастья, страница 12 – Кэтрин Гарбера

В одной из статей была фотография Уилла и его покойной жены с приема в Белом доме, на котором ему вручили награду.

Увидев безукоризненно одетую Люси, Эмберли непроизвольно сравнила себя с ней. Это сравнение оказалось не в пользу Эмберли, и она порадовалась, что предложила Уиллу только дружбу. Он ей нравится, и она не будет пытаться убеждать себя в обратном.

Когда он ушел в компьютерную комнату, Эмберли направилась к стойке.

– Что желаете? – спросил ее бармен.

– Клубничную «Маргариту» со льдом, пожалуйста.

Немного поболтав с барменом, Эмберли взяла свой напиток и села за один из столиков. Она увидела нескольких знакомых из города, но все они смотрели на нее так, словно не знали ее. Неужели, надев платье и сделав высокую прическу, она так сильно изменилась?

Наконец ее узнала мать одной из девочек, которой она давала уроки верховой езды. Женщина подошла к ее столику, села напротив, и они мило поболтали несколько минут. Эмберли была рада этому общению. В этом клубе она чувствовала себя не в своей тарелке. Его членами были люди состоятельные, а она происходила из небогатой семьи.

Уилл вернулся вскоре после ухода ее знакомой. Обведя взглядом зал, он заметил Эмберли, улыбнулся и направился к ней. В деловом костюме с узким галстуком он выглядел как телезвезда.

«Мы друзья», – напомнила она себе, вздохнув.

– Я не заказала тебе напиток, – произнесла она извиняющимся тоном.

– Ничего страшного. Я сам сейчас закажу и присоединюсь к тебе.

Он ушел и через пару минут вернулся к ней со стаканом виски.

– Прости, что заставил тебя ждать.

– Все в порядке. У тебя получилось то, что ты задумал?

– Да. А ты как провела время?

– Мне было весело. Я увидела знакомых из города, но большинство из них меня не узнали.

– Правда?

– Да. Я женщина-загадка, и мне это нравится.

– Мне тоже нравится быть неузнанным.

– Тебя обычно узнают? – спросила она. – Я прочитала о тебе несколько статей в Интернете.

– Правда? Как интересно. На твой вопрос я отвечаю «нет». Меня узнают только дома и то главным образом лишь потому, что я живу неподалеку от того места, где я вырос. Когда я, например, иду в спортзал или бакалейный магазин, со мной все здороваются. Большинство людей знает о том, что произошло с Люси, и я часто испытываю неловкость.

Эмберли накрыла его ладонь своей:

– Хочешь поговорить о ней? Когда умерла моя мама, все перестали упоминать ее имя, словно ее никогда не существовало. Я хотела о ней говорить и однажды сказала об этом папе. Он признался в том, что так сильно по ней тоскует, что ему больно даже слышать ее имя. Я сказала ему, что тоже очень по ней скучаю, но мне становится немного легче, когда я о ней говорю.

Глаза Эмберли зажгло от подступивших к ним слез. После смерти ее матери прошло уже одиннадцать лет, но в такие моменты, как этот, боль утраты становилась острее.

– Я не знаю, хочу я о ней говорить или нет, – сказал Уилл, вытащил свою руку из-под ее руки, взял стакан и сделал глоток виски.

– Если захочешь, я буду готова тебя выслушать.

Он кивнул:

– Пойду загляну в обеденный зал и узнаю, когда нам подадут ужин.

Глядя ему вслед, Эмберли гадала, не слишком ли много она ему наговорила. Но она знала, что не могла молчать. Уилл сказал ей, что увяз в эмоциональном болоте. Она подозревала, что он не может оттуда выбраться, потому что не знает, как можно продолжать жить дальше и в то же время держаться за прошлое. Сама она оставалась верной памяти своей матери и в то же время приняла женщину, с которой начал встречаться ее отец, когда ей, Эмберли, исполнилось восемнадцать. Возможно, ей удастся помочь Уиллу.

В начале ужина они оба были немного напряжены, но, когда их разговор перешел на музыку и книги, они позволили себе расслабиться. Уилл хранил музыкальные и текстовые файлы в памяти компьютера и смартфона, а Эмберли перевезла из отцовского дома на ранчо Клэя музыкальную коллекцию своей матери и с удовольствием слушала кантри и рок восьмидесятых годов.

– Но ведь качество записей оставляет желать лучшего, – заметил Уилл. – На дисках появляются царапины.

– Ты прав. Тексты многих песен я знаю наизусть, за исключением тех строчек, которые не смогла расслышать. У пластинок и кассет есть свои минусы.

– Я могу показать тебе, как скачать на телефон альбомы, которые у тебя есть. Ты сможешь их слушать, катаясь верхом.

– Я не отсталая деревенщина и умею скачивать музыку из Интернета, Уилл, – ответила она. – Я просто предпочитаю слушать альбомы дома. Таким образом я словно переношусь в детство. Моей маме нравилось творчество Майкла Болтона. Слушая его песни, я вспоминаю, как они с папой танцевали. Каждый альбом Болтона был у них в трех видах – на пластинке, на кассете и на диске. Правда, это безумие? После смерти мамы папа перестал слушать эту музыку, но я хотела, чтобы у моих братьев и сестер сохранились воспоминания, поэтому мы с Рэнди включали записи, когда папы не было дома.

– Сколько у тебя братьев и сестер?

– Четверо. Два брата и две сестры. Я самая старшая. Рэнди на три года младше меня. Потом идут Джени, Майкл и Тэмми.

– У вас дома был целый детский сад, – сказал Уилл.

– А у тебя есть брат или сестра?

– Нет, я единственный ребенок в семье.

– Ты был избалованным? – подмигнула ему Эмберли.

– Возможно, – признался он. – Мы с Люси хотели иметь по меньшей мере двух детей. Она происходила из многодетной семьи. У нее было две сестры.

– Когда была жива мама, нас всех тоже баловали, но после ее смерти все изменилось. Папа много работал, и мне приходилось присматривать за младшими братьями и сестрами.

– Сколько тебе было лет, когда она умерла?

– Тринадцать, – ответила она. – Знаешь, ты сможешь иметь больше детей, если женишься повторно.

– Женюсь повторно? Да я даже представить себе не могу, как иду на свидание с другой женщиной. Так что я сомневаюсь, что у меня будут еще дети. А ты, наверное, не горишь желанием иметь детей, потому что заменяла мать своим братьям и сестрам?

Откинувшись на спинку стула, Эмберли убрала за ухо непокорный завиток и покачала головой:

– Нет. Я всегда хотела иметь собственную семью.

Она произнесла это таким тоном, словно сомневалась в возможности этого.

– Ты еще очень молода. У тебя когда-нибудь будет семья, – сказал Уилл.

Эмберли закусила нижнюю губу и снова покачала головой:

– Нет. Я физически не могу иметь детей.

Удивленный, он хотел задать ей еще несколько вопросов, но, судя по тому, что она опустила глаза и продолжила есть, она не желала это обсуждать.